Напряжение
Шрифт:
– Ваши места тридцать шесть – тридцать восемь, автобус шестнадцать. – Солдат у входа в обычный междугородный автобус пропустил вперед Михаила и девчонок и тут же поставил ладонь перед моей грудью. – Места один – два, автобус семнадцать. Отправление через час.
– Пропустите, это мои дети! – возмутился отец с верхних ступенек.
– Не положено, – сухо ответил солдат.
– Да как вы не понимаете – они же маленькие! – запаниковал Михаил, намереваясь заблокировать двери.
– Автобус едет от станции до станции, ничего с ними не будет! – гаркнул билетер,
– Мы доедем, – оптимистично улыбнулся я через окно.
– Мы доедем, пап! – пискнул Федор, держа меня за руку.
Дверь с шипением закрылась, рыкнул мотор, набирая обороты. На наших глазах автобус развернулся и бодро покатил за ворота.
– Все будет хорошо… пап, – добавил я, с трудом выговорив необычное слово. – Пойдем, не будем стоять на дороге.
– Что будем делать? – дернул меня за руку Федор.
Я положил сумки на траву у бордюра, взгромоздил сверху брата.
– Ты будешь охранять наши сумки, – бодро ответил я ему.
– А ты?
– А я отойду ненадолго, но обязательно вернусь! Тайное дело, – подмигнул и легонько щелкнул его по носу.
– Какое? – фыркнул он, улыбаясь.
– Открою тебе небольшой секрет. Я немного император. И мне надо кое-кому объяснить, что у семьи императора воровать нельзя.
Глава 23
Во славу императора
Маленькие детали легко напоминают целое – мельком увиденные кадры нарисуют образ просмотренного фильма, обрывки мелодии из пролетевшей мимо машины соберутся в песню. Однажды увиденное вспомнится с трудом, но то, что запало в душу, всплывет перед глазами без труда.
Товары без чеков, продажа без кассы, наглость и власть. Я знаю название картины, собранной из этих фраз. Она называется «Хозяева далеко и ничего не узнают».
Дядя Коля многое рассказывал про аристократов, еще что-то прочитал я сам. В этих историях не было, чтобы высокородные нарушали свое слово. Не в их сути идти против данного обещания. Проигравшие получили свободу, хотя могли стать рабами. Им оставили деньги, хотя могли бы выдворить без гроша. Победитель проявил милосердие. А какая-то крыса в этом здании решила наплевать на слово хозяина и набить себе карман.
Несмотря на гнев, туманящий разум, я должен был признать, что все у нее отлично получится. Большинство людей уже уехало, и вряд ли с них брали хоть какую-то плату, значит, все заявления о баснословных ценах воспримут как вранье единиц против правды тысяч. Даже журналисты вряд ли отнесутся всерьез к этой истории, но если и поверят, то остерегутся действовать против сильного рода, имея на руках только слова. А какие могут быть доказательства? На билетах нет цены, а в кредитных договорах речь только о том, что кто-то занял десять тысяч рублей… И, видимо, не хочет отдавать, пытаясь оболгать честнейших людей.
В мире взрослых много подлости и обмана. Но я к нему хорошо подготовился.
Кажется, я хотел тихо и мирно пройти этот город, став новым человеком. Даже сейчас могу это сделать – достаточно потерпеть полчаса, сесть в автобус и прибыть на станцию. Но в этом случае этот самый новый «я» получится дрянным человечком. И уж точно не станет императором.
Я не мог иначе. Не мог обрести семью и тут же стать виновником ее нищеты. Ведь если бы не я, то у отца осталось бы несколько тысяч и цепочка, у сестренок – их украшения. Наверное, они мне простят, но я буду помнить каждый момент, когда придется продавать вещи и ютиться по крошечным комнаткам впятером. Поэтому я пойду и верну то, что принадлежит моей семье по праву.
Здание вокзала одарило прохладой, ощутимой после уличной жары – солнце к обеду палило нещадно, а разогретый асфальт только добавлял градусов, поджаривая снизу. Сделав шаг внутрь, привалился к углу за дверью, внимательно оглядывая коридор и планируя следующий шаг.
Во мне не было страха – в самом деле, зачем бояться крысу? Это она должна бояться, опасаясь света и шума – огласки и гнева тех, кто ее сюда поставил и чью репутацию она портит. Тем более я не один – звезда на руке мигнула живым светом и вновь скрылась в закрытой ладони.
Вызвать пожар, дождаться рева сирены и сработавшей системы пожаротушения, заливающей все вокруг, использовать дар. Под искусственным дождем, разрезаемым электрическими всполохами насквозь, пройти по телам врагов. Добраться до захоронки местной крысы – судя по наглости владельца, она должна быть весьма неплоха. Забрать себе все, заставить выживших перекидать добычу в автобус, покинуть город. Такие деньги оправдают риск, а на территории империи достаточно княжеств, где очень не любят местных хозяев.
Встряхнул головой и попрощался с этой идеей – яркой и безрассудной. Я ведь теперь не один, чтобы драться без оглядки. У меня теперь есть семья, и я за них в ответе. Поэтому надо действовать вежливо, стараясь не накликать беду на тех, кто принял меня к себе и поделился своей фамилией.
К тому же в мире взрослых все гораздо сложнее, чем в маленьком мирке интерната, где каждый отвечал за свои поступки сам и с каждого можно было взыскать по его вине. В этом мире так не получится, тут даже у крысы есть хозяин – вон его герб полощется на флагштоке у входа, если глянуть в окно. И хозяин уж точно не будет рад, если ценного питомца покалечат. Мне тоже не понравилось бы, если кто-то пнул Лайку, даже если она десять раз виновата, – потому что наказывать ее имею право только я.
План выстроился сам, собравшись стройной цепочкой мыслей и действий, предположений и старого опыта.
Я устроился в неприметном уголке коридора, за массивной кадкой с папоротником, терпеливо запоминая, куда идут люди с бейджиками на груди и что у них в руках. Через пару минут стало ясно местоположение кухни – батончики и газировка появлялись из левого коридора, перемещаясь в руках служащих к рабочим местам. Чуть прошел дальше, остановившись при виде нового поста с вооруженным человеком. Его просто так уже не пройти, вряд ли на внутреннюю кухню пустят посторонних. Значит, надо переключить внимание охраны на что-то более интересное, чем безлюдный коридор.