Наречённая
Шрифт:
— Ещё я подумала, что можно украсить двор по определённой тематике. Вот, я подобрала разные варианты: «ретро», «воздушный бриз», «жаркое лето»… — передо мной положили «слайс»: пестрые картинки менялись так быстро, что зарябило в глазах. — И знаете, нам следует одеться в одной цветовой гамме. Как тебе зелёный? Или аквамарин? Я думала взять за основу жёлтый…
— Так, хватит! — не выдержал я, выключая «слайс». — Я понял твой замысел. Хочешь довести меня?
Медуза невинно хлопала глазами, словно не понимает.
— Я лишь занимаюсь организацией нашей помолвки. Раз ты не хочешь принимать
Мои глаза яростно сузились. Так вот чего она добивается… Я не должен поддаваться на провокации.
— Нам нужно поговорить, — резко выдохнул и поднялся, борясь с раздражением, которое странным образом смешалось с болезненным весельем. Это же надо быть такой хитрой! Так изощрённо всё продумала и подала. Поаплодировал, если бы так не бесился.
— Нет, — спокойно отозвалась альбиноска и приступила к завтраку.
— Что значит, нет? — слегка опешил я.
— Я буду говорить только о том, что касается церемонии.
— Ты ведь даже не знаешь, о чём я хотел сказать! — вспылил я, отчаянно желая придушить нахалку.
Альбиноска передёрнула острыми плечами.
— Нет, — спокойно повторила и вытерла губы салфеткой. — Я поеду с тобой на работу. Это отличная возможность показаться на людях, как пара.
— Что?! — воскликнул я, стол чудом не загорелся. Медуза перевела взгляд на потухшие искорки и осуждающе покачала головой.
— А на обратном пути, заедем в центр, мне нужно кое-что проверить, — непринуждённо добила она и улыбнулась. Насмешливо.
— Знаешь, что… — угрожающе прорычал, тыкая пальцем в костлявую грудь Медузы. — Я сам решаю, куда и с кем ехать. Ты ещё пожалеешь, что не выслушала меня! — развернулся и переместился в пространстве, сразу к машине. Потому что злился, хотя отец предупреждал, чтобы часто не использовали способности, пока дар плохо поддаётся контролю.
Сунул руку в барсетку с документами и не обнаружил брелка от машины. Ничего не понял, и порылся на полках в гараже, где-то должен быть запасной. Может, выпал?
Пришлось возвращаться в комнату.
Открыл дверь и встал, оцепенев. Альбиноска сидела в кресле, закинув нога на ногу, и играла моим,… моим брелком от машины!
— Я за рулём, — резко поднялась она, спрятав ключ в кармане, и уверенной походкой направилась к двери: разрез длинной юбки открывал вид на стройные, хоть и худые ноги, затянутые в тонкий капрон. Стук каблуков эхом звучал в моих ушах…
Я догнал Медузу уже в коридоре.
— Ты рылась в моих вещах? — от удивления и шока, даже злиться перестал. Лунная даже не замедлила шаг.
— Ты не оставил мне выбора, — холодно отозвалась, перестав играть. Вот оно истинное лицо лунной, как мне кажется. Равнодушная, целеустремлённая и расчётливая гадина.
— А что если я заберу ключи силой, не подумала об этом? — затаив угрозу поинтересовался я. Интересно, как Медуза выкрутится теперь.
Альбиноска остановилась: взгляд спокойный и… уставший.
— Попробуй, — вымолвила она и в следующую секунду, хрупкую фигуру девушки, словно мягкий кокон, окружил столп света. Ослепляющий.
Я зажмурился и отпрянул. Прикрываясь рукой, проглатывая испуг и изумление, попытался коснуться света. Он ужалил, словно взбесившая оса.
— Но как?! Ты не можешь использовать дар! — я не верил.
Свет погас.
— Могу, — альбиноска продолжила путь.
— Как?! Я на год старше тебя и не могу… — мне под ноги полетела жёлтая вспышка. Я отскочил.
— Могу, — спокойно повторила она.
— Это невозможно! Дар проявляется только в двадцать один, потом формируется, он не устойчив… — и снова вспышка и ещё одна. Я скакал, как белочка. — Да, хватит!
Альбиноска остановилась.
— Могу научить.
Недоумённо моргнул.
— Если извинишься за все гадости, что мне сделал. И попросишь: Хейли, научи меня, пожалуйста, подчинять дар, чтобы я, придурок такой, не перегорел. А я отвечу: конечно, Кайрат. Учись сам! — выплюнула она, а в матовых глазах зажглись, словно лампочки, жёлтые блики. — Но если ты начнёшь нормально себя вести… Примешь наш союз и выбор судьбы. Я прекращу это представление и помогу тебе.
Стиснул челюсти и упрямо мотнул головой. Вместо ярости, нахлынула усталость. Какая-то обречённая усталость, словно я ломлюсь в закрытые двери. Мной вдруг овладел порыв, объяснить альбиноске всё как есть, открыться, довериться. Но природная подозрительность и настороженность снова взяли вверх. Хейли Блик не то существо, с которым мне стоит вести доверительные беседы, особенно, когда она выступает в роли моей невесты.
— Ты не поймёшь, — сухо отрезал и продолжил путь, уже позабыв, что ключей-то от машины у меня и нет.
Позади раздался отчётливый «фырк» и мерный стук каблуков.
— Могу предположить, что ты не хочешь жениться, — раздалось спокойное, когда я же толкнул дверь во двор.
— Ты очень сообразительная, — иронично заметил и направился в гараж.
— И дело не во мне. Ты против навязанных традиций, привык сам распоряжаться своей жизнью и тебя просто коробит от того, что принуждают и приходиться подчиняться. Будь на моём месте любая другая, это мало бы что изменило. Пожалуй, только то, что избавиться от другой было бы легче. Так ведь?
Я запнулся, чуть не ударился о дверь, что открылась не до конца и выругался.
— Проклятье! Да, что ты… привязалась? В психологи подалась? — признаваться, что Медуза права — совсем не хотелось. Она словно видит меня насквозь и знает всех моих «тараканов» в лицо и по имени…
— Ты не думал, что чувствую я? Конечно, не думал. А я ведь чувствую примерно то же самое. Разве у меня был выбор? А если был бы? Думаешь, я бы выбрала тебя? Думаешь, я горю желанием посвятить себя другой семье в двадцать один год? Нет, — альбиноска покачала головой, а её худое и до дрожи выразительное лицо превратилась в болезненную маску сожаления и бессильного отчаянья. — Мои мечты далеки от замужества. И как бы мне не хотелось, но я тебя прекрасно понимаю, как никто другой. И знаешь, даже считаю, что тебе тяжелее приходится. Меня «дрессировали» с детства, готовили к этому дню. Я, в принципе, морально давно смирилась. А вот ты… существо, свободу которого никогда не ограничивали, вдруг лишился её и был совсем к этому не готов. Вот теперь скажи мне, мы можем договориться, найти какой-то компромисс или ты и дальше будешь меня ненавидеть?