Нариманов
Шрифт:
Это Ленин говорил, уже обращаясь к присутствующим в купе».
И в марте восемнадцатого года, на экстренном VII съезде большевики берут навечно старое название партии, провозглашенное Марксом и Энгельсом в «Манифесте». Название крылатое, зовущее, несравненно более точное. Цель борьбы, заветная вершина — коммунизм!
А сейчас стоит вернуться назад в Баку. Туда осенними днями 1915 года по одному, по два добираются как умеют большевики — делегаты кавказских губерний. Для обсуждения наболевшего: война, будущее государственное и национальное устройство, отношения между Нациями, испокон населяющими край. Заседания проходят на промыслах, в местах слишком рискованных для Филеров — чуть что, их бросят в яму
Но окончании конференции возникает забота — дать решениям наибольшую огласку.
По счастью, несколькими неделями раньше в деревушке Корюнапат в глубоком и прохладном погребе бакинцам удается собрать типографские машины, установить кассы со шрифтами. Для первой пробы сил тиражом в 20 тысяч экземпляров множат антивоенное воззвание Петербургского комитета «Товарищи рабочие и солдаты!». За обнадеживающей пробой следует главный заказ. Резолюции совещания, в сущности краевой партийной конференции.
Если передать их суть вкратце:
…Всенародной задачей в настоящее время является борьба за свержение монархии и замена ее демократической республикой… Нужно призывать рабочих и широкие массы населения Кавказа не поддаваться провокациям националистических партий и помнить, что только в единении демократий всех национальностей залог победы и освобождения. Наоборот, дальнейшее усиление национальной вражды неизбежно превратит Кавказ в арену кровавых столкновений.
…Наиболее распространенным заблуждением сейчас является требование национально-культурной автономии… Такое размежевание по национальностям полностью противоречит экономическому развитию народов. Свои классовые интересы пролетарии всех национальностей должны отстаивать сообща.
Как водится, помимо желанных авторам читателей, находятся и полностью враждебные. Они гневно требуют немедленного возмездия. Сенатор Белецкий, новый шеф департамента полиции, прочитав доставленные агентурой «Резолюции», тут же делится с помощником наместника Кавказа по особому отделу князем Орловым:
«Представленные на совещании, имевшем место в г. Баку, организации проводят взгляды их лидера Ленина-Ульянова, сводящиеся к пропаганде среди населения идей о необходимости поражения России, прекращения войны, для облегчения тем самым возможности скорейшего устройства революции и установления республиканского образа правления… В отношении сторонников этого течения, известных под именем «пораженцев», осмелюсь рекомендовать самые крайние меры пресечения и добиваться приговоров в ускоренном судопроизводстве» Что ж, сенатор, князь — они из другого враждебного лагеря. Но вот на инсинуации, доносы, разбой идут меньшевики, социал-демократы. Проведав, что бакинцы перевезли подпольную типографию на новое, сравнительно безопасное место, меньшевики решают захватить ее силой, передать как свидетельство своей благонадежности полиции. Потерпев поражение в рукопашной схватке с защитниками типографии, сжигают тысячи экземпляров «Резолюций». В довершение в своей газете «Танамедрови азри» — «Современная мысль» (чего уж стесняться!) измышляют:
«Имеются и единичные противники идеи культурной автономии, в том числе и группа ленинцев, которой принадлежит документ, объявленный, мы надеемся, по недоразумению плодом объединенного мышления кавказских социал-демократов. Вот именно эта незначительнейшая и лишенная влияния группа осудила категорически культурную автономию».
Не выдерживают даже националисты крайнего толка, в младшие компаньоны к которым набиваются меньшевики. Уличают их в речах и прессе:
«Однако мы должны заявить балагурам из «Танамедрови азри», что не так уж незначительны те люди, которым они хотят испортить репутацию. Мы имеем дело с документом, в составлении которого принимали участие русские, татары, армяне и грузины. Этой группе принадлежит гегемония в таком крупном промышленном центре, каковым является район Баку, она располагает большой силой в Тифлисе и других местах».
В феврале следующего девятьсот шестнадцатого года «Резолюции» и кавказские газеты попадают к Ленину. Возникают привычные по многолетним обязанностям редактора «Искры», «Пролетария», теперь «Социал-демократа» [42] хлопоты. Заказать кавказцам, живущим в Женеве, переводы, подготовить текст, выкроить для него место в ближайшем номере. При том, что отклонений от плана газеты Владимир Ильич ох как не любит!
Двадцать девятого февраля — год високосный — необходимые строки напечатаны:
42
Своей газете большевики сохраняют ее давнее довоенное название, но теоретический журнал с первого номера в 1915 году подчеркнуто именуют «Коммунист».
«Эта перебранка двух национал-«социалистических» лагерей между собой показывает только одно, что та «незначительная» организация интернационалистов-большевиков, которой так недовольны оба лагеря, хорошо и успешно защищает знамя революционного марксизма на Кавказе и в нынешние тяжелые дни».
Покуда почта оборачивается между Баку и Швейцарией, преодолевает препятствия, поставленные войной и цензурой, доктор Нариман Нариманов все больше увлекается «приемом на дому». Город переполнен беженцами, забит воинскими частями, продукты доставляются от случая к случаю, деревня разорена бесконечными реквизициями для фронта, цены все скачут вверх. Четырнадцатого-шестнадцатого февраля 1917 года несколько тысяч женщин принялись громить магазины, склады. К ним присоединились солдаты из «команд выздоравливающих» после ранений. На местный гарнизон надежды у властей не было, пришлось вызывать воинскую силу из соседнего Дагестана. В столкновениях около семидесяти человек было зарублено, убито…
Число пациентов, желающих получить помощь у доктора на дому, растет. Особенно после повальных обысков и арестов, последовавших вслед за посланием сенатора Белецкого помощнику наместника Кавказа. Тем, кто остается на свободе, считаться не приходится, по плечам ли тяжесть. Ну, доктор с виду сложения плотного, должен вытянуть. Он и тянет. Нариман-бек то неотложно требуется подпольщикам с промыслов, то своим «гумметистам», то приезжим из Тифлиса, Елизаветполя, Шуши, Нахичевани, Порт-Петровска.
Дом домом, а еще неограниченный прием в Балаханской «временной лечебнице» (третий год все «временная»!). По какому бы поводу ни возникала забастовка, в требованиях непременный пункт — сохранить этот единственный медицинский островок среди моря нефтяных «качалок»… Нариманов несет и обязанности доверенного врача страхового общества «Россия». Должность выборная, такая, что успевай только мотаться по рабочим казармам и пристройкам для семейных, коробочкам из досок и фанеры, больше похожих на собачьи конуры.
Перечень занятий долгий, но далеко не полный. Помимо того, что так или иначе связано с врачеванием: Нариманов — в Народном доме — член правления, в просветительном обществе — распорядитель-секретарь, в товариществе кооператоров «Канаэт» — «Экономия» — председатель.
Первое, с чего Нариманов начинает на новом для себя — кооперативном поприще, — собрания в промысловых районах пайщиков-рабочих: разъясняет на азербайджанском, русском, армянском языках причины бедствий, разрухи, разоблачает именитых виновников надвинувшейся катастрофы и полную неспособность правительства что-нибудь улучшить. В дополнение к лекциям раздают печатанный в типографии на азербайджанском листок — издание «Кооперативного союза».