Нарисуем, будем жить
Шрифт:
— Нормально общаемся. Просто я журналист теперь, а он гроза преступников страшный и ужасный
Коршун! — расхохотался художник.
Лорд Фартон старший прекрасно слышавший весь разговор, на последнем слове лорда младшего встал, свернул в трубочку газетный лист и чинно прошествовал к нашему столу, держа руки с газетой за спиной. Остановился возле племянника и совершенно неожиданно огрел того трубочкой по макушке.
— Ты что, дядя? — шокировано отпрянул парень, неаристократично вытаращив глаза от удивления.
Видимо
Я сама удивилась не меньше. Босс никогда не позволял себе даже грубое слово сказать, а не то чтобы драться.
— «Тыдыщ! Дискотека!», — без улыбки серьезно произнес главред и игриво подмигнул мне: — Хорошая штука, кстати. Вполне легально можно повоспитывать неразумную молодежь, — и наклонившись к родственнику, сердито добавил: — Сколько раз говорить, чтобы ты не коверкал фамилию графа
Коршена?
— Так это из-за него я страдаю? — обижено протянул художник, поглаживая затылок.
— Одной дискотеки хватит? — угрожающе помахал в воздухе газеткой босс.
— Ой, дядя! Ой, не могу! — расхохотался племянник. — Признайся, тебе просто очень хотелось сделать «тыдыщ!». Корш… мой друг детства просто повод!
— Ага, перевоспитался! — заметив оговорку в лучшую сторону, по-мальчишески воскликнул лорд.
Я хихикнула. А ведь дядюшке еще пятидесяти нет. Видимо тяжело всегда держать лицо, когда душа молода и просит отчебучить чего-нибудь этакого. В этом кабинете мы как бы связаны одной тайной, да и с нами молодыми разве удержишься от проказ?
— Нет, Яра, ты видела, видела? — обвинительно показывая пальцем на родственника, наклонился в мою сторону Риксон. — Видела, до чего серьезного человека довела? Представляешь, что теперь несерьезные вытворять будут? В городе в субботу начнется повальная «тыдыщ! дискотека!».
— Все претензии к Инорисс Мирроу! — задиристо возмутилась я и испугалась: — Ой, вы же не вырежете этот кусочек?
— Ты что? Там такая песня! — парень вскочил и задвигал бедрами. — Уча, Уча, Уча…
Попели втроем, поржали, после чего шеф резко посерьезнел и приказал работать и не отвлекаться больше на всякие глупости. Вот это коллектив!
С кулинарной колонкой я справилась за полдня. Решила: раз уж народу понравился омлет, и готовят они его строго по рецепту, не включая воображение, то выложу разом все секреты и закрою тему.
Поэтому в следующем номере от загадочной Шоко Ладки появится три самых ходовых рецепта: омлет с беконом и колбасой, мой любимый с помидорами и с грибами и сыром. Расписала все пошагово, а в конце добавила, что рецептов омлета невероятное количество и пусть хозяюшки проявят фантазию и сами приготовят новое блюдо, например с кабачками, зеленью, креветками… А
в следующем номере вас ожидает сюрприз. О, такого вы никогда не пробовали! Никогда и нигде!
Только у нас! Реклама наше все, а интрига разжигает интерес. Через неделю придумаю им какиенибудь оладушки. С теми же кабачками, например.
Риксон закончил иллюстрацию ко второй главе и протянул мне готовую работу. Сардана была великолепна в синем платье с корсетом, пышной струящейся юбкой и с кружевными невесомыми рукавами, припущенными с плеч. Шею и верх груди художник по желанию автора оставил открытыми, и все было бы прекрасно, если бы не ключицы, намазанные криво и как попало. Намек я поняла сразу и язвительно воскликнула:
— Не верю, Риксон, не ве-рю! Такой взрослый мальчик и никогда не видел женских плеч при дневном свете? Ай-ай-ай!
— Ты обещала исправить мои ошибки. Разве нет? Дядя, подтверди, — художник, нагло скалясь, обратился за справедливостью к родственнику. — Обещала позировать, выполняй. Видишь, не получилось, натурщица нужна.
— Лорд Фартон, — я подскочила, подбежала к столу начальника и схватила газету свернутую трубочкой. — Одолжите вашу «тыдыщ! дискотеку!» на секундочку. Нет минут на пять!
— Спасите, помогите, — наиграно заранее завопил парень, представив пятиминутную экзекуцию.
–
Убивают!
— Фликусы! — рявкнул редактор, стукнув кулаком по столешнице.
— Где? — я испугано заозиралась по сторонам. Неужели Федя решил навестить меня на работе и выдал себя? Интуитивно замахала газеткой, чтобы негодник схлопнулся и не отсвечивал. — Где фликусы?
Кыш-кыш!
— Да нет же, Яра, их здесь нет, — сначала расхохотался Риксон, а потом укоризненно напомнил родственнику: — Дядя ее же фликус перенес, она их боится. Яра, дядя просто ругнулся.
— Вы ругаетесь фликусами? — опешила я.
— Никогда не слышала что ли? «Фликус тебя возьми», «фликус меня раздери», «поглоти тебя фликус!»,
— парень перечислил распространенные ругательства, а сообразив, что пугает этим еще больше подбежал ко мне приобнял за плечи и как ребенка погладил по голове. — Все хорошо, успокойся, маленькая. Все, все, Ярочка, работаем дальше. Нет здесь никаких фликусов.
Фух, правда, испугали. В другом смысле конечно, но ладно, тоже опыт. Зато теперь знаю феронские цензурные ругательства, значит, моя героиня будет более эмоциональной в следующей главе.
«Тысяча фликусов! — воскликнула Сардана и пошла на абордаж». Хи-хи. Вот так и собираю ценные сведения по крупицам.
Обедала дома. Заглянула в свою комнату, Феди еще не было. А вечером, как и задумала, отправилась в канцелярский магазин. Набрала плотной бумаги, альбомов, красок и цветных карандашей. По пять комплектов.
— Скажите, у вас есть пластилин? Ну, лепить детям…
— Конечно-конечно. Вот, пожалуйста. Вам нужно пять пачек, правильно понимаю? — услужливо улыбнулся продавец.