Наркоза не будет!
Шрифт:
Соль, сода. Мочалка. Проведя осмотр туловища, снова никаких признаков чесотки или иного поверхностно заразного заболевания не нашла. Коша высыпала в воду пачку соли, а содой растирала кожу и потом быстро совала растертую часть под кран. Спасало.
Ванна набралась, и Коша с наслаждением погрузилась в воду. Вся целиком. Оставив снаружи только лицо и коленки.
Чуть-чуть легче. Спать.
Проснулась, когда вода остыла.
Осторожно выйти из воды, не вытираясь… Простыня. Бегом до дивана.
Зыскин поднял голову, когда Коша вернулась в комнату:
— Ты чего?
— Да так… Пустое. Спи, — отмахнулась
Та даже не засопела.
Едва Коша начала засыпать, Зыскин зашевелился, встал и шепотом позвал Кошу.
— Эй!
— А ты чего?
— Да, я проснулся… Поеду домой, трамваи уже ходят. На полу как-то неудобно и вообще.
— Ладно… Как хочешь. Закроешь окно. Хорошо?
— Да, — он помедлил. — Ты Мусю поцелуй за меня, когда она проснется. Ладно?
— Ладно… Пока, — сказала Коша.
Опустила голову и тут же покатилась в глубину сна. Короткий холодок из окна и стук рамы, уже очень далекий, закончил в тот день ее существование.
(Рита)
Рита оторвалась от записок и посмотрела на часы: перевалило за полночь. Общага наконец-то почти затихла.
Надо выпить кофе. Она поднялась с постели и залезла в Ронину тумбочку. Там таки оказалась баночка с остатками молотой «Арабики» и подержанная обгоревшая турка. Стараясь не греметь, Рита собрала необходимые предметы и, зажав тетрадку подмышкой, вышла на кухню.
РИНАТ В ОЧКАХ
(Коша)
Когда Коша подошла к знакомому дому на Репина, ее захватило чувство невозвратимой утраты. Она медленно поднялась на нужный этаж, внимательно наступая на каждую ступеньку. Долго стучала и звонила в дверь. В пыльное стекло билась муха. Пришла кошка и стала тереться о ногу. Коша собралась отпихнуть ее, но потом пожалела потертую голодную тварь.
Животина запомнила тот кусок мяса. А вот ее хозяин…
Коша посидела на подоконнике, потом на ступеньках… Через полчаса вышла на улицу и села на лавку. Сидела там час. Собралась уходить — подъехала машина.
Из машина вышли: Ринат, два парня, которые были с ним в галерее, и девушка.
Ринат сразу заметил Кошу и поморщился. Знаком отправил компанию в мастерскую, отдав ключи, а сам направился к Коше. Но компания не спешила. Они все провожали его внимательными взглядами. Каждый шаг голубоглазого «ангела» был словно привязан нитками к их зрачкам.
Коша подумала, что все очень глупо. Потому что прила она вовсе не за этим. Она хочет узнать насчет галереи. Ей уж очень нужны деньги. А остальное… Ну что ж? Она все понимает.
Ринат остановился в двух метрах, не доходя до Коши. Он стоял на сверкающих трамвайных рельсах. И, глядя на него, она вынужденна была смотреть в далекие глаза его друзей. Недобрые глаза его друзей.
С очень гадким чувством Коша встала со скамейки.
— Привет, — сказала она.
На его лице были черные очки. Он снял их. Лучше бы он не делал этого.
Глаза. Его и ее…
Она сделала еще пол шага, но Ринат отступил, сохранив расстояние.
— Я говорил с Валентином, — сказал он и спрятал глаза в тени ресниц.
Надо же, в голосе совершенно не было заметно того, что было в глазах. Коша даже засмеялась от этого несоответствия, Ринат удивленно и немного растерянно взглянул на нее и снова одел очки.
— Да… Так лучше. — усмехнулась Коша.
— Я говорил с Валентином, — снова повторил он. — И с ребятами говорил. Я правда хотел как-то помочь. И ты правда делаешь ох…тельную живопись. — Он даже матерился интеллигентно. — И… все остальное. — продолжил он приличным тоном воспитанного в тридцати трех поколениях питерского интеллигента. — Но они против. И Валентин не поддается… а эта девушка — моя жена. Извини, я не могу тебя сейчас пригласить. Я потом познакомлю вас. В этом нет ничего такого. Но сейчас — нет. Боюсь, она меня неправильно поймет. На крыше было… для меня это важно… Хочу, чтобы ты знала это. Так, как было, уже никогда не будет. Я хотел бы сохранить с тобой хорошие отношения. Думаю, что ты тоже. Мы ведь взрослые люди. Правда? Все будет хорошо. Осенью будет еще одна выставка… Может быть, и ты там выставишься вместе со «Вторым пришествием».
— Не бздите, а то улетите, — сказала Коша мрачным голосом, повернулась к нему спиной и пошла, не оглядываясь, на вялых подгибающихся ногах. Она боялась, что если оглянется, то с ней что-то случиться.
Через пару минут кто-то окликнул:
— Ринат! Ты скоро там?
(Рита)
Это было не то, что интересовало Риту в данный момент. Но Коша не сделала одолжения пометить, где ей, Рите, интересно, а где — нет.
Она долго смотрела в окно с очень напряженным лицом, и ее подсознание совершало какую-то важную работу. Важную, но неведомую Рите. Еще она подумала, что хорошо быть психологом и знать что, как и почему. И утешать саму себя какими-нибудь умными объяснениям, когда не остается ничего другого.
ОЧЕНЬ ДЛИННЫЙ ДЕНЬ
(Коша)
Те жалкие четыре часа сна, которые Коша урвала у зудящей кожи, все-таки испортил гнуснейший кошмар. Приснилось, что Валентин наложил большую кучу на самый красивый холст. Она во сне застала его за этим делом. Тут же откуда не возьмись налетели жирные мухи. Коша стала убирать кучу каким-то совком, но дерьмо вдруг стало жидким и вылилось, окатив с ног до головы.
Кожу стало жечь и щипать, как кислотой.
Коша зачесалась и проснулась. С улицы доносился рев компрессора и стук отбойного молотка.
Тело реально прямо горело огнем. Хныкая от бессильной злости, Коша поскакала в ванну и стояла там под водой, наверное полчаса. Злая, голодная, невыспавшаяся, пошла в забегаловку за углом, рассчитывая что там кто-то что-то оставит, и она это съест.
В забегаловке воняло сгоревшей кашей и мокрыми тряпками.
Человек шесть стояло в очереди, и три человека в зале уже насыщали желудки законопослушной утренней едой. Она выследила крупного мужика, который накидал полный поднос тарелок (наверняка от него что-то останется) и, когда тот понес пищу к столикам, устроилась так, чтобы, когда он уйдет, можно было подумать, что это ее жратва. Так и вышло — мужику лень было жевать дерьмовый бифштекс. Тарелка отодвинулась как раз в Кошину сторону. Сглатывая слюну, она смотрела в окно, боковым зрением следя за мужиком. Наконец тот допил чай и, вытерев губы, швырнул салфетку прямо в «её» бифштекс.