Наркоза не будет!
Шрифт:
Ринат перевел взгляд с Валентина на Кошу и резко отвернулся.
Она разозлилась. Какое право он имеет на ревность? Сука!!!
Злая, Коша пошла к столу и сама открыла себе бутылку. Ну как не надраться, когда тебя разрывает на части? Разрывает от страсти и от ненависти одновременно! Еще немного и ты взорвешься, подобно гранате или бомбе. Лучше — надраться.
Гораздо лучше надраться и пуститься в оргии, чем убить кого-то совершенно по трезвяку. О эти белые ночи!!!
Коша начала наливать себе шампанское и вдруг почувствовала, что кто-то взял за локоть. Сдерживая злость, она медленно
— Ничего себе прикид… Даже на женщину похожа… Загляни ко мне на днях. Поговорим. Все может быть гораздо лучше, чем в прошлый раз.
Галерейщик скользнул рукой по ее спине, захватив задницу.
И надо ж такому быть, что как раз в этот момент Ринат (ну почему именно в этот момент?) оглянулся именно в эту сторону. Коша выпила сразу целый бокал. Валентин понял, что под платьем ничего нет и это его чрезвычайно возбудило. Он мгновенно покрылся испариной и, больно схватив Кошу за руку, потянул за собой со словами:
— Пойдем сейчас… Я тебе дам еще денег. Прямо сейчас!
— Нет! Только не сейчас, — она пристойно улыбнулась ему и медленно, но настойчиво выдернула кисть.
Почему она не плеснула шампанским в лицо? Почему она его не задушила? Почему?
— Ну. Как хочешь, — сказал Валек с деланным равнодушием и направился к дверям медвежьей бандитской походкой.
Она посмотрела ему вслед и поняла почему не плеснула шампанского. Она хотела его смерти. Надо было бы, чтобы он не был на этом свете. Плевать на месть и удовлетворение. Этой швали просто не место на Земле. Просто Валька не должно быть. И все. И не должно после него остаться никаких детей. Потому что они тоже будут уродами.
Коша сперла бутылку со стола и, покачиваясь направилась с ней за серый, обтянутый холстом стенд. Там была еще черная лестница и огромное окно с широким подоконником. Окно было открыто и на перегретом цинковом навесе топтался жирный сизый голубь.
Коша села на подоконник. Голубь всполошился и полетел. Она выпила бутылку, как сок. В голове взвился смерч.
Достала сигареты. Закурила. За стендом раздались шаги. Она уже знала, что это он.
Это и правда был Ринат. Он появился, держа в руке целую бутылку и два бокала, и немного пьяно улыбнулся.
— Им там есть чем заняться, — усмехнулся «ангел». — Давай выпьем! Тебе понравилось?
Коша растерянно улыбнулась. Солнечный луч из окна скользнул по оливковой скуле.
— Да… Мне понравилось. Все так и было. Жаль…
Надежда победила Кошу, отвратив ее от истины. И она опять проиграла.
— Почему жаль? — Он подал ей бокал. — За живопись! Все-таки это главное в моей жизни… и, думаю, в твоей тоже!
— Может быть, — вздохнула Коша.
Она чувствовала, что катастрофически взрослеет. Она не знала в тот момент, что главное. Ей хотелось бы чтобы в ее жизни главным было что-то, что от нее никуда не денется. Возможно, живопись. Возможно, возлюбленный. Было бы лучше, если бы это была она сама. Но ее нет. В ней — раздор каких-то посторонних голосов, среди которых она не может узнать, кто из них она настоящая. Коша как таковая. За каждое слово или жест которой, она согласна подписаться и предстать перед небесным судом.
Они звякнули бокалами и выпили.
Ринат протянул руку и привлек Кошу к себе.
— Я хочу тебя, — мрачно сказала она, опустив лицо на его грудь. — Прямо сейчас. — И вцепилась пальцами в его крестец.
Ринат ничего не ответил, но она почувствовала, как в нем все вздрогнуло и напряглось. Она вдыхала его запах, как животное, с каждым вдохом все больше теряя сознание. Ей уже было все равно, чем все это кончится. Она чувствовала, что умрет, если этого сейчас не произойдет.
Хорошо, что раньше делали такие широкие подоконники.
Все было кончено. На лбу Рината блестел пот, руки дрожали от напряжения.
Где-то внизу на лестнице хлопнуло окно.
Ринат с трудом застегнул молнию. У него дрожали руки.
— Черт! — сказал он и рассмеялся.
Коша кисло улыбнулась. Да. Это было супер. Но в то же время чувство, что они еще более удалились друг от друга. Щемящая легкость. Как на американских горках.
— Посмотри на меня, пожалуйста, — попросила Коша.
Ринат оторвал взгляд от зиппера и, сощурясь, глянул в лицо любовнице.
Он просто плохо видит, догадалась она, и это все, что выражает его странный глубокий взгляд. Смешно. Она влюбилась в то, чего нет. Ей захотелось от него избавиться. Но не просто уйти и забывать, жалея. Она захотела убить его своими руками, у себя на глазах. Она хотела уничтожить его. Превратить в ничто. В ничтожество.
— А… тебе нравится Муся? — спросила как бы между прочим.
— Да так ничего… А что?
Наконец-то он справился с молнией.
— Мы могли бы втроем… — Коша внимательно посмотрела в близорукие глаза, достала из кармана его брюк сигареты и закурила.
— Да!? — задумался синеглазый «ангел» и подозрительно взглянул на Кошу.
Она знала, что делала. Она хотела внушить ему, что не дорожит им нисколько.
— Да. Я думаю — Муся не будет против.
— Давай… — сказал Ринат заинтересованно и тут же озабоченно оглянулся — надо скорее вернуться в зал.
Коша снова села на подоконник, чтобы докурить сигарету не спеша. Он тоже закурил. Подошел к ней и, поцеловав в шею, попросил:
— Давай только не будем афишировать. Хорошо? Тут есть люди, которые знают мою жену… Но не такие близки мне, как Зыскин или Рыжин. Они скорее ее друзья. Поэтому я не хотел бы… Хорошо?
Он снова поцеловал Кошу, отряхнул брюки и вздохнул:
— Хорошо?
— Нет проблем… Я покурю. Иди! — великодушно отпустила его Коша.
Ей стало никак. Она хотела, чтобы он не просто трахался, а любил ее.
Чтобы он ни с кем кроме нее не трахался и даже не разговаривал и вообще, чтобы он постоянно был в ней — круглые сутки без перерыва, во сне, утром вечером и днем.
Вот так она хотела.
А так, как есть — зачем?
Было еще довольно рано, когда вся эта туса: Ринат, Рыжин, Зыскин с Котовым, Муся, Коша, какой-то Евгений и еще два парня с девушкой, которая была с ними, оказалась у Рината в мастерской. Тот демонстративно соблюдал приличия и расстояние. Видимо, в основном ради этих трех, которые особенно никого не интересовали.