Народная Русь

Коринфский Аполлон Аполлонович

Эта «провожавшая солнце» песня хотя и повествовала о «большом пире», но и сама звучала чем-то не особенно идущим к веселью, связанному с вполне определенным понятием о русских пирах.

Настроение песнотворца-народа, дышащего одним дыханием с природою и ее стихиями, на Спас-Преображенье словно провожает красно солнышко не только на закат, но и на зимний покой. А в его знойных лучах ощущается как раз в эти дни уборки хлебов с поля такая настоятельная нужда для всей посельщины-деревенщины, пашущей, засевающей и поливающей своим трудовым потом родные нивы. До «Спожинок» — еще более недели. Потому-то и обращается народ в своей песне к согревающему землю и недра земли прекрасному, щедрому на дары, светилу с мольбою: «Солнышко, солнышко, подожди!»

XXXV

Спожинки

На переломе августа (15 числа), в день Успения Пресвятой Богородицы, а в некоторых местностях в следующий за ним день перенесения

образа Спаса Нерукотворенного, народ русский справляет третий и последний из своих предосенних земледельческих праздников — «Спожинки», именуемый иначе Успеньевым днем, а также слывущий и за «Третий Спас». До Успения полагается, по установившемуся в незапамятные годы обычаю, успеть дожать последний сноп в озимом поле. Потому-то, по объяснению одних знатоков простонародной старины, и называется этот день «Спожинками-дожинками»; другие же народоведы ведут его название от «Госпожи», т. е. «Владычицы» (Богородицы), и величают его иным, подслушанным в других местностях именем — «Госпожинки».

«Спожинать» — кончать жатву, дожинать хлеб. «У нас уже спо-жали!», «И у нас спожинают (дожинают последки)!» — говорят в народе, встречаясь на Успение Пресвятой Богородицы. В этот день кончается двухнедельный Успенский пост, во время которого деревня, живущая «на земле», должна «успеть» в поле. К Успеньеву дню «поспевает все слетье», после него начинаются «осенины», и дело не на шутку идет к зиме. Время с 15-го по 29-е августа слывет под названием «молодого бабьего лета» (настоящее — начинается с 1-го сентября). По стародавнему народному изречению — «С Успенья солнце засыпается!», а потому и говорит деревенский опыт, что «До Успенья пахать — лишнюю копну нажать!», и добавляет при этом: «Озимь сей за три дня до Успенья да три дня после Успенья!» Народная примета, предостерегающая пахаря от запаздываний с полевыми работами, только в редких случаях не оправдывается и на деле.

«Хорошо, если — Спас на полотне (праздник Нерукотворенного Образа Иисуса Христа), а хлебушко — на гумне!» — говорят на деревенской Руси. Спожинки — «последний сноп дожинают» и у самых неторопливых хозяев. А у хороших хлеборобов, — если у них самих засилье не берет, — устраивается в этот день веселый сноповоз — «дружной помочью», за посильное-хлебосольное угощение по-праздничному.

Ф. М. Истоминым [69] в 1893-м году, в Костромской губернии (с. Холкино Новоуспенской волости, Ветлужского уезда), записана довольно любопытная в бытовом отношении «помочанская» песня, помещенная в изданном на Высочайше дарованные средства сборнике «Песни русского народа, собранные в губерниях Вологодской, Вятской и Костромской»:

69

Федор Михайлович Истомин, исследователь быта русского народа и собиратель песен, родился в гор. Архангельске в 1856-м году. По образованию он — питомец с-петербургского университета (историко-филологический факультет). С 1883 года он был секретарем этнографического отдела Русского Географического Общества и участвовал в нескольких этнографических экспедициях. В настоящее время он состоит секретарем Песенной Комиссии, учрежденной на средства, пожертвованные Государем Императором — по почину покойного Государственного Контролера, выдающегося знатока русского народного слова, Т. И. Филиппова

«Ты хозяин наш, ты хозяин, Всему дому господин! Наварил, сударь, хозяин. Пива пья-пьянова про нас! Накурил, сударь, хозяин, Зеленова, братцы, вина! Нам не дорого, хозяин, Твое пиво и вино! Дорога, сударь да хозяин, Пир-беседа со гостьми! Во беседушке, хозяин, Люди добрые сидят, Басни ба-бают, рассуждают, Речь хорошу говорят»…

В таких трогательных словах величают гости-помочане, праздничные работнички, своего «хозяина», честь-честью, по заведенному дедами-прадедами обычаю, угощающего их за помочь-работу.

На Спожинки, — там, где к этому времени заканчивается жатва, — по деревням устраивают «мирскую складчину», варят «братское пиво» и пекут праздничные пироги из новой муки. На пирушки созываются все родные и добрые соседи — «пировать Успенщину». В урожайные годы в этот день колют купленого на мирские деньги барана. В старину в этот день крестьяне собирались гурьбою на боярский двор, где и праздновалось окончание жатвы, сопровождаясь особыми, приуроченными к тому обрядами. Жницы обходили все

дожатые поля и собирали оставшиеся несрезанные колосья. Из последних свивался венок, переплетавшийся полевыми цветами. Этот венок надевали на голову молодой красивой девушке и затем все шли, с песнями, к господской усадьбе. По дороге толпа увеличивалась встречными крестьянами. Впереди всех шел мальчик с последним сжатым снопом в руках. На крыльцо хором выходил боярин с боярынею и с боярышнями и приглашал жниц во двор, принимая венок и сноп, которые после этого и ставились в покоях под божницею. Угостившись на боярском дворе, толпа расходилась по домам. На старой Смоленщине до сих пор заметны пережитки этого обычая. На Успенье красные девушки рядят там «дожиночный» сноп в сарафан, приделывают к нему из палок подобие рук и надевают на него белую кичку, а затем несут «именинника» в помещичью усадьбу, где и напрашиваются песнями на угощение, во все продолжение которого сноп-именинник стоит на столе. В некоторых местностях и в наши дни существует обычай обвязывать последними колосьями серпы и класть их — на Третий Спас — под иконами. Среди белорусов справляется в этот день так называемая «Талака» (то же, что и «Спожинки»). Этим именем называют девушку, выбранную для перенесения праздничного снопа в деревню. «Талаку» убирают цветами: на голову ей накидывается большой белый платок, поверх которого надевается венок из колосьев. Веселая толпа жниц идет по улице с песнями:

«Добры вечер, Талака, Да возьми ж ад нас, вазьми-но Житный ты снапок; Да надзень-же, надзенъ-но З красками прыгож венок!» —

— голосят все идущие. В старину навстречу им выбегал кто-нибудь из работников с барского двора — с приглашением от господ зайти во двор. Здесь встречали гостей хлебом-солью и принимали от них дожиночный сноп. Гостям предлагалось угощение: «Талаку» сажали в почетный «красный» угол под образа. Пирушка кончалась тем, что чествуемая всеми девица-красавица снимала с себя венок и отдавала его хозяину — с пожеланием, чтобы у того народилось «жытца, жытца сто коробов»… Нечто напоминающее указанный обычай можно было наблюдать в этот день не только во многих других губерниях, но и в зарубежных славянских землях.

Во многих местностях, дожинаючи последний сноп накануне Успеньева дня, замаявшиеся-уморившиеся на летней страде жницы катаются по жнивью, голося-приговаривая:

«Жнивка, жнивка! Отдай мою силку: На пест, на колотило, На молотило, На кривое веретено!»

Этим надеются они набраться новой силы для дальнейших — осенних и зимних — бабьих работ. На возвращающихся с «дожинок» баб и девушек поджидающие их у деревенской околицы молодые парни выливают ведра воды. Иногда при этом поется какая-нибудь подобающая случаю песня — вроде, например, следующей:

«Пошел колос на ниву, На белую пшеницу. Уродися на лето, Рожь с овсом, Со дикушей, Со пшеницею: Из колосу — осьмина, Из зерна — коврига, Из полузерна — пирог. Родися, родися, Рожь с овсом!»

По народной примете, соблюдением этого старинного, завещанного отцами-дедами обычая обеспечиваются плодотворные дожди на будущую весну и лето.

После обедни на Успенье в селах поднимаются образа. Крестный ход направляется к полю. Здесь, на широкой меже, поется благодарственный молебен Божией Матери, Госпоже полевых злаков. Если нет во время этого молебна ни ветра, ни дождя, то предполагается, что вся осень будет ведреная и тихая, — что совсем не лишнее для «досевок», сноповоза и молотьбы — сыромолотом. «Хорошо, когда Спас на полотне (16-е августа), а хлебушко — на гумне!» — гласит старая деревенская поговорка.

На «Большую Пречистую» — в праздник Успения Пресвятой Богородицы — посельская-деревенская Русь привыкла святить новый хлеб. Это происходит за обедней, когда каждый добрый хозяин приносит с собою в церковь свежеиспеченный каравай нового хлеба. До возвращения с ним из церкви дома никто не ест ни крохи: все дожидаются «свяченого куска». Разговляются на этот день прежде всего хлебом. Остаток каравая тщательно завертывается в чистую холстину и кладется под образа. Кусочками его «пользуют» болящих, твердо веря в целебную силу этого «Божьего благословения». Считается большим грехом уронить хотя бы малую крошку от такого каравая на пол, а тем более — растоптать ее ногами.