Народный быт Великого Севера
Шрифт:
Жил он довольно долго холостым, и, наконец, ему наскучила до смерти его одинокая роскошная жизнь. Вот и стал он думать, как избегнуть одиночества, и, наконец, решил обзавестись молодой женой. И, разумеется, богатым — не вино курить, не пиво варить, задумано — сделано; и выбрал он себе жену молодую, красавицу, и начал жить с ней припеваючи, грусть кручину забываючи.
На первый год супружества даровал Господь им сына, красавца неописанного: во лбу у него светит красное солнышко, глаза, словно яркие звездочки, а в затылке блестит золотая луна. Воевода с этой радости принялся давать пиры друзьям с раннего утра и до позднего вечера. В его белокаменных палатах ходили чарочки
Новорожденному всякий желал всяких почестей, долгую жизнь, славу громкую, а кто желал ему счастливое супружество. Наконец последний из гостей встал и, подошедши к столу, взял чару с вином и сказал: «пью во здравие хозяина и за здравие всех честных гостей, а на зубок новорожденному я должен правду сказать: зацветет он, точно маков цвет, заблестит, как солнце красное, будет силен и умен, и достигнет в жизни почестей, каких трудно вымолвить словами».
Этому старику отвесили по поклону все гости; а он, вздохнувши, продолжал: «судьба новорожденного будет завидная, славная! его ждут царские чертоги, золотой венец ему готовится; но до тех пор, пока все это сбудется, он должен будет перенести много горя и несчастия. Не будет жить он в своей родине и помогать отцу в старости; матери родной через него придется много плакать».
Года идут своим порядком, и Иван, боярский сын, стал расти не по дням, а по часам, так что в десять лет от роду он казался двадцатилетним юношею. Лицом он был красавец, словно девушка, а собою прямой богатырь, а звать его стали уже не Ванюшкой, а Иваном Иванычем.
Стал он ходить на царский двор и играть там с другими боярскими детьми; только всем детям его игрушечки казались не по сердцу: кого, бывало, схватит за руку, — у того руки как не было, а кого, бывало, схватит за волосы, у того голова прочь от плеч.
И дошли все эти его шутки и игры до ушей царя. Пришли во дворец к государю все его верные бояре и, упавши в ноги, сказали: ваше царское величество, не велите казнить людей своих, а велите слово молвить: у вас, надежда царь, в государстве есть воевода знатный, сильный и любимец твой; у того же боярина есть сын, красавец неописанный; и повадился этот боярский сын часто жаловать на царский двор, стал заводить там игры детские с нашими детками, которые оказались им не по сердцу: кого ухватит за руку — рука прочь, кого за голову — тоже и голову долой. Просим тебя, великий Государь, повели его совсем выслать из земли своей, а не придется нам самим со своими семействами искать счастия в чужих краях.
Царь, услышав слезные речи своих бояр, рассердился на Иванушку и призывает к себе отца его и дает ему строгое приказание, чтобы он выпроводил своего сына, через три дня, из города; а не то велит казнить его без пощады злою смертию.
Затужил знаменитый боярин и, ударивши челом царю, пошел от него к своей жене и рассказал ей кручину свою, царское приказание насчет единственного детища. Потом они принялись собирать сына своего в дальнюю сторону.
Ваня, видя слезы матери и отца своего, отвечал им с улыбкою: о чем ты, матушка, кручинишься? о чем вы льете слезы горькие? Лучше бросьте свою печаль и тоску и благословите меня в дальний путь, — и ваше родительское благословение меня будет повсюду охранять.
Потом, подошедши к отцу, сказал ему: «родимый батюшка! не горюй, не плачь ты обо мне, а только дай мне коня богатырского, и прощай! я поеду странствовать».
И пошел он на конюшню выбирать себе коня. Ходил он целых два часа по всем конюшням, но не мог нигде добыть коня себе, ни один не годился для него: хоть другой и на вид добрый конь, а погладит его Ваня рукою — конь на колени опускается. Потеряв всякую надежду найти себе по сердцу коня, он пошел в самую последнюю конюшню. Входит тихо, пригорюнившись, и что же видит? — стоит вороной конь на трех цепях прикованный, смирно стоит, и не ест белоярую пшеницу, и не пьет медового пойла. А копыта у коня подбиты крупным жемчугом. Глаза яркие, как звезды, грудь широкая, грива золотистая. Увидавши его, Ванюша закричал могучим голосом: ох ты, мой добрый конь! знать, недаром я столько времени искал тебя! а теперь уж не расстануся!
Конь, услышав голос витязя, ударил копытом о сырую землю и весело потряс гривою, что наконец-то нашел себе достойного хозяина.
Когда оседлали этого вороного коня, подвели к дубовому крыльцу, тогда вышли на крыльцо сам боярин с боярыней, а за ними шел боярский сын, Иван Иванович.
Поклонившись низко отцу с матерью, Иван стал садиться на коня. Боярин с боярыней и все слуги слезно плакали.
— Ты прости, наш ненаглядный сын, когда будешь в далекой стороне, то не забудь отца с матерью и присылай к нам известия о себе. Ну, а теперь с Богом, поезжай. — Тут мать его залилась горькими слезами и, прижав к груди сына своего, тихо промолвила:
— Прощай, сын мой! Прощай, солнце мое красное! может быть, тебя мне не видать больше, — так прими же от меня подарочек и с ним наставление.
Тут она сняла с руки перстень с бриллиантовым камнем и, надевши Ване на руку, сказала:
— Это предиковинный перстень талисман. Он остался мне по случаю и имеет чудную силу: если будет нужда в золоте, то нужно переменить его с руки на руку, и богатство польется рекой; а если встретишься со злым врагом, то, снявши с пальца, перекинь его с руки на руку, и появится огромное войско; а если ты захочешь почестей, то потри им рука об руку, и твое желание исполнится. Только опасайся одного, сын мой, чтобы перстня твоего не увидели очи красной девицы. Береги его, как глаз во лбу, от волшебных глаз красавицы; а не то лишишься перстня ты, а с ним вместе потеряешь и свое счастие, и погибнешь, как цветок зимой.
Получив этот перстень, Ваня надел его на руку, вскочил на коня, свистнул громким посвистом, и поехал с широкого двора.
Сказка льется, как река течет, время мчится быстро, да не как река; едет Ваня день, едет два; едет месяц и более. Проехал он полгода, и все держит путь-дорожку в одну сторону. Но едет он по такой дороге, где не пролетала птица быстрая, зверь хищный не прорыскивал.
В один день, когда уже красное солнышко закатилось за дремучий лес, Иван подъехал к темному лесу, за которым виднелась гладкая дорога, разделяющаяся на три стороны; посреди стоял высокий столб, на котором было написано: «кто поедет в правую сторону, тот погибнет злою смертию, а кто поедет налево, жив останется, а конь падет под седоком, кто же прямо поедет — тот и с конем своим пропадет на веки вечные».
Прочитавши эту надпись, витязь повесил свою буйную головушку.
Подумав немного, он сказал сам себе:
— Дай, пущу я ворона коня в чисто поле травки пощипать, а сам пойду пешком по прямой дороге, видно чему быть, того не миновать.
Расседлал он вороного коня и пустил его по лугу; потом вырезал себе дубиночки и идет лесом, подпирается; между тем солнце закатилось совсем, наступила темная ночь, месяц покрыт был тучею.
Идет витязь все дальше и дальше, никуда не сворачивая, — видит, темный лес редеть начал; наконец он совершенно вышел из этого леса и очутился на широкой поляне, по которой текла быстрая река, и по реке несется лодочка без весел и без паруса, словно кормчим управляется.