Нарушая запреты
Шрифт:
— Ничего не надо, я сам разберусь. Ты умница, слышишь? Я тобой горжусь!
— А я тобой нет! Потому что ты… дурак! Ты так меня напугал! — и снова реву.
Хоть я и пыталась вести себя очень тихо, но за всей этой суетой совсем забыла про осторожность. И видимо, кого-то все-таки разбудила.
Я слышу скрип половиц в коридоре, потом громкий удар кулаком в дверь.
Подношу указательный палец к губам и беззвучно шепчу: "Тихо, пожалуйста. Умоляю тебя — молчи!"
— Ты почему не спишь? — рычит отчим. — Я слышал голоса. Ты с кем там говоришь? — снова удар. — Открыла, кому сказал!
Дамиан рывком подрывается с кровати, но я толкаю парня обратно и закрываю его рот ладонью.
— Уже ложусь. Уходи!
— У тебя там кто-то есть? — прислушивается. — Притащила кого-то? Отвечай!
— Тебе лечиться надо, понятно? Если ты не уйдешь, я открою окно и закричу!
Отчим выплевывает еще пару ругательств и в конце концов все-таки уходит. Подождав еще с минуту и убедившись, что его точно нет у двери, убираю ладонь от лица Дамиана.
— Прости, пожалуйста, но у меня не было другого выбора, — лихорадочно шепчу в свое оправдание. — Если он узнает, что ты здесь, то точно убьет обоих.
— Теперь понятно, почему ты такая зажатая. Почему так спешила домой сегодня вечером…
— Это мой отчим, не отец. И у нас… непростые отношения.
— Почему ты все это терпишь? Он относится к тебе словно к вещи, а не человеку!
— Все очень сложно, Дам, так быстро не рассказать.
— А ты попробуй, я никуда не спешу, — и смотрит так, что я понимаю — без ответов он не уйдет.
И я рассказываю. Рассказываю все как есть. Про отца, который нас бросил, про безвольную мать, сидящую на сильных препаратах, про брата с синдромом Аспергера и постоянную тиранию со стороны отчима...
— Так больше не должно продолжаться. Не должно! Вам нужно уходить от него, и как можно скорее.
Мы сидим на подоконнике, в полной темноте. Почему-то так мне было проще оголить неприглядную сторону своей жизни. Не видя ужаса, шока и может быть даже осуждения на его лице.
— Я бы ушла, но мама… ее не переубедить. Такой она человек.
— Неужели настолько сильная любовь?
— Скорее, привычка. И слишком мягкий характер. А еще она не верит в себя, думает, что без отчима не проживет. Потому что он внушил ей, что царь и бог, и что без него она пустое место.
— Типичная жертва абьюза.
— Она просто — типичная жертва. К счастью, я пошла не в нее, у меня характер отца, что доставляет некие сложности — с отчимом быть непокорной крайне нежелательно. Я держусь из последних сил, но как только мне исполнится восемнадцать…
— И что будет? — его испытующий взгляд я вижу даже в темноте.
И как быть? Рассказать ему о том, что планирую согласиться на предложение Игната, чтобы сбежать из этого кошмара?
Раньше мне не казалось это чем-то из ряда вон, и наша будущая свадьба по-умолчанию представлялась делом правильным и решенным. Но теперь, рядом с ним, глядя в его горящие чувством справедливости глаза, становится дико стыдно.
Я чувствую себя нечестной, фальшивой и мелочной. Я словно… хочу продать себя, пусть даже во имя спасения.
— Так что будет после восемнадцати? — упрямо наседает он.
— Думаю, это во-многом развяжет мне руки, — ухожу от прямого ответа и решаюсь, наконец, задать свой: — Ты не рассказывал, почему приехал сюда. Понятно же, не чтобы полюбоваться красотами типичного приморского городка и не потому что в розыске. Тогда зачем? Только пожалуйста, будь честным со мной, как и я была честной с тобой.
Он кивает. И я понимаю, что вот теперь время правды действительно настало.
— Хорошо, честность за честность. Думаю, ты должна это знать. И после этого решишь.
— Что решу?
— Нужен ли тебе такой "подарок", как я.
Часть 14
— Там, в Лондоне, у меня появились некие проблемы…
— Серьезные?
— Не буду врать — не ерунда. И так сложилось, что мои проблемы могли так или иначе стать проблемой отца, поэтому он решил не мелочиться и избавиться от первоисточника. То есть от меня.
— Так что за проблема? — наседаю, испытывая тревогу. — Если ты боишься, что я кому-то расскажу, то будь уверен…
— Нет, — перебивает он, — об этом я даже не думал.
— А в чем тогда причина такой сверхсекретности? Ты можешь мне доверять, правда, — беру его за руку. — Мне хочется понимать, почему ты здесь. И… надолго ли. Для меня это важно.
— Я же говорил, что немного разбираюсь в компьютерных программах?
— Да, говорил…
— Я соврал, — и улыбается. — Разбираюсь я в них довольно хорошо. Настолько, что смог взломать один паршивый интернет-магазин со всякой дрянью. Взломать и поменять код. Наутро там, вместо прежнего дерьма, висел прайс луковиц тюльпанов из самой Голландии.
Позвоночник сковывает холодом.
— Что продавалось в том магазине? — хотя ответ уже лежит на поверхности, я хочу услышать ответ.
— То, что убило моего лучшего друга, — и в его голосе, всегда таком уверенном, впервые звучит боль. — Эти уроды поставили свой бизнес на поток, сбывая запрещенку даже школьникам! Они настолько чувствовали себя безнаказанными и неуловимыми, что даже не особо парились с шифром. С этим нужно было что-то делать. Я смог, и я это сделал. Потому что всем остальным было наплевать.
— Они вычислили тебя, да?
— На почту отца пришло электронное письмо с угрозами. В этот же день он по поддельному документу вывез меня из страны и спрятал здесь. Просто пересидеть, пока он отыщет того, кому я перешел дорогу. И решит с ним все вопросы уже очно. Конечно, решит не сам лично…
— Подожди, я ничего не понимаю, — сжимаю пальцами разболевшиеся вдруг виски. — Ты же их УЖЕ вычислил, зачем тогда…
— Я вычислил только магазин, но не того, кто его создал. Я понятия не имею, кто за всем этим стоит и в этом кроется главная проблема.