Нас возвышающий обман
Шрифт:
– Аластор, надеюсь, не возражаешь. Мои старые кости ноют, вероятно, будет гроза... А тут еще дернули! Визенгамот, Долохов...
Голос Дамблдора звучал все глуше, голова опускалась на грудь, как будто директор собирался задремать. Грюм пристально посмотрел на него и привычным жестом полез в карман за фляжкой.
– Альбус, может, хлебнешь для бодрости? Извини, что я так по-свойски, но стаканов я тут не держу.
Мракоборец подмигнул директору здоровым глазом. Дамблдор вскинул голову.
– Мерлина ради, Аластор,
– Тогда тем более, пить после девяти будет уже поздно, – засмеялся Грюм. – А так и слушание пойдет веселее. Все равно ничего нового не услышим.
Дамблдор покачал головой. Грюм пожал плечами и приложился к фляге сам. Затем его лицо помрачнело.
– Ну, так зачем ты на этот раз пожаловал?
Дамблдор задумчиво пожевал губами и соединил тонкие пальцы. Его мечтательный вид сразу заставил Грюма напрячься, обычно ничего хорошего это не предвещало.
– Собственно, просьба пустячная... Но никому я больше не могу доверить это дело. Видишь ли, Аластор, меня очень беспокоит Сириус.
– Блэк? Дери меня оборотень, с чего бы это? Жив, здоров, на подвиги готов! Впрочем, как всегда. Время идет, а Блэк остается.
– Вот именно. Время сейчас не то, чтобы так необдуманно рисковать собой. И эта его одержимость поисками Петтигрю... – Директор поморщился. – Столько усилий было приложено, чтобы вытащить его из Азкабана, а он ищет новых неприятностей.
– Это ты мне говоришь?! – задохнулся Грюм. – И что ты от меня теперь-то хочешь? Уж коли его жена дома удержать не может! По мне, с такой красоткой разве я стал бы по грязным канавам рыскать? – Грюм усмехнулся. – Или ты думаешь, я его нежнее обниму? Я б его на цепь посадил рядом с домом. Грим бешеный! Шляется не пойми где! А я глаза Селены видел: она ведь и уезжать не хотела, все волновалась, что он скажет, пес шелудивый! А дочка его... Мерлина ради, Альбус, я как глянул на нее, у меня нутро все перевернулось, сразу вспомнил малютку Мэгги — ни отца, ни матери, хорошо хоть Хэмиш бодряком держится. С таким не пропадешь!!
Дамблдор терпеливо ждал, пока мракоборец остановится перевести дух.
– Я понимаю твое возмущение, Аластор, но Селена...
– Да мне ее силком за дверь выпихивать пришлось!
– Это любовь... – волшебник мечтательно прикрыл глаза, как будто смакуя произнесенное им слово.
– Мерлина ради, Альбус!
– Нет, это именно любовь, – настаивал тот, – она жертвенна, она всепрощающа, она создает самую мощную магию из ничего — из чувства, из души! Блэк ищет опасностей, потому что такова его натура, а Селена, – он задумался на мгновение, подбирая слова, – она его тень, она всегда с ним, она из тех, кто встанет между ним и смертью, не раздумывая. Как Лили Поттер встала между Волдемортом и Гарри.
– Разорви меня оборотень! И я о том же! Ему такое сокровище досталось... Как только в семейке Мунроков
Казалось, Грюму хотелось плюнуть, но он сдержался, чтобы не шокировать печально-торжественного Дамблдора, восседавшего на стуле напротив с таким изяществом, будто он сидел на троне. Директор только казался рассеянным и расслабленным, на слова мракоборца он отреагировал мгновенно:
– В твоих словах слышится зависть, Аластор. Я, конечно, не думаю, что ты сам имел виды на Селену, – Дамблдор улыбнулся, глядя на лицо собеседника, – но, возможно, пришла пора и тебе остепениться и понять, что мои слова не пустой звук.
В кабинете повисла тишина. Грюм уставился на директора Хогвартса обоими глазами, тяжело перегнувшись к нему через стол. Лицо его побагровело, на шее вздулась вена. И вдруг он оглушительно расхохотался.
– Виды? Дери меня гиппогриф! Альбус! Да ты вконец рехнулся!
– Прости, Аластор, мне не следовало…
– Виды! – широкие плечи мракоборца продолжали вздрагивать от сдерживаемого смеха. – Нет, девочка она, конечно, славная, но ты погляди на нее! Она же как ваши сраные английские розы! Завянет от малейшего ветерка! Что с ней, с такой, делать? Под колпаком разве держать! Так Блэк твой и на это не способен!
– Аластор, право же…
Грюм с шумом выдохнул и потянул из кармана свою флягу.
– Повеселил ты меня, нечего сказать! Остепениться, говоришь? – Он ткнул указательным пальцем в потолок. – Там – остепенюсь! Ну или… – Хмыкнул и указал в пол. – В Ануне мне, поди, самое место!
И снова громко захохотал.
– Ладно, – пришел в себя Дамблдор, и его поза вновь стала расслабленной. – Не буду больше лезть в твою жизнь, но настоятельно попрошу тебя присмотреть за Блэком.
– Присмотреть? Альбус, опять ты... На цепь его могу посадить, говорю же! Утопи меня кельпи, ты мне еще предложи его в аврорат притащить!
– Если тебе так будет проще... – задумчиво протянул маг. – С Фаджем я мог бы договориться, он мне слишком обязан, чтобы отказать в маленькой услуге. – Он лукаво улыбнулся.
– Ты же сейчас не серьезно?! – Брови Грюма сошлись к переносице. – Ты точно рехнулся! Ты же видел, с кем мне приходится работать? Этот идиот Доусон...
В этот самый момент дверь распахнулась, и на пороге возник глупо улыбающийся Доусон. Казалось, стажер был так напуган тем, что уже в который раз подводит мракоборца, что сейчас стоял у двери, ожидая вызова.
– Закрой дверь, мать твою! – проорал Грюм и вновь повернулся к Дамблдору. – Нет, ты его видел, разорви его оборотень! Равенкло! Да по нему Хаффлпафф плакал! И ты мне сюда еще и Блэка предлагаешь?! Давай тогда сразу департамент к чертям собачьим закроем, а на двери напишем «Балаган»!