Наш человек в гестапо. Кто вы, господин Штирлиц?
Шрифт:
В большом, хорошо освещенном зале, украшенном гирляндами из елочных ветвей были расставлены столики, за которыми начали рассаживаться приглашенные. В основном, все были в черном, но изредка попадались мундиры голубые и серо-зеленые, в которых прибыли гости из абвера.
При входе каждый получал светильник — подсвечник на двенадцать свечей, которые тут же зажигали два офицера. Через некоторое время вперед вышли два молодых офицера и звучными голосами стали читать стихи.
Потом от руководящей группы чиновников отделился Гиммлер и объявил,
Каково же было удивление Флорентины, когда четвертым по счету награжденным был назван Вильгельм Леман. Она растерялась, но Вилли, под аплодисменты, чеканным шагом, подошел к рейхсфюреру, принял поздравление и с невозмутимым видом вернулся на свое место. Его тут же окружили сослуживцы, стали поздравлять, смеяться, хлопать по плечам и требовать обмыть награду. Флорентину оттеснили и она, скромно стояла в сторонке, наблюдая за растерянным Вилли и не зная, как ему можно было сейчас помочь.
Однако официальная часть закончилась, раздалась громкая команда капельмейстера, все встали и хором запели, а еще через несколько минут деловито стали рассаживаться за столиками с указанными местами.
Они сидели вчетвером — Вилли с Флорентиной и Хиппе со своей подругой. Не успели выпить и закусить, как к их столику подошел Феннер, затянутый в новенький эсэсовский мундир.
— Госпожа Ливорски! Я много о вас слышал! Рад с вами познакомиться! — воскликнул он, расплывшись в улыбке.
Вилли недовольно на него покосился и что-то пробурчал.
— Очень любезно с вашей стороны! — улыбнулась Феннеру Флорентина. — Вас можно поздравить, господин…!
— Артур Феннер, к вашим услугам! Да, госпожа Ливорски, хотя я и не получил таких высоких наград, как ваш Леман, но у меня тоже есть свои успехи и свои радости. Так, что с удовольствием принимаю ваши поздравления!
— Ну что же вы стоите, присаживайтесь, — предложила Флорентина.
— Спасибо. Если позволите, на минутку. Я ведь с товарищами, — он кивнул в сторону столика, где сидело несколько офицеров, с любопытством поглядывающих на Феннера и его собеседницу.
— Все, как в рождественской сказке, — сияя довольством, проговорил Феннер. — Ужасно однообразная наша жизнь. И вдруг такой подарок — разукрашенный зал, елка, шикарные женщины! Сюда приглашены самые достойные из нашего управления, — с гордостью добавил он.
— О чем вы говорите, Феннер! Разве ваша работа, такая важная и почетная, разве она может быть скучной. Никогда этому не поверю!
— Тем более, когда одних людей путают с другими, — ехидно вставил Вилли, а Флорентина добавила: — Да, господин Феннер, ваша работа не развлечение: разбираться с любовницами и прочее… — она улыбалась, лукаво поглядывая на него.
— Ах, госпожа Флорентина, не напоминайте мне об этом злополучном
— Вилли, это тот случай, когда тебя чуть не упекли за решетку из-за какой-то Дельтей? — делая невинные глаза, спросила Флорентина.
— Для этого ума много не надо, — буркнул Леман.
Но Феннер пропустил мимо ушей эти нелестные для него замечания.
Что будем пить, друзья? — спросил он.
— Я бы выпила шампанского, — сказала Флорентина.
Феннер галантно вскочил и через несколько минут на столе появились бутерброды, шоколад, апельсины.
Время незаметно приблизилось к двенадцати. За столом, стоящим несколько поодаль от других, поднялся Гиммлер. В зале мгновенно стало тихо.
— Позвольте, господа, поздравить вас с нашим Рождеством! — негромко начал он. — Мы живем с вами в преддверии великих событий! Наша цель организовать Европу таким образом, чтобы были взорваны существующие национальные границы, чтобы европейские страны сплотились бы в экономическом и политическом отношении под сенью СС, под руководством нашего фюрера. Такие величественные цели можно достигнуть лишь большой кровью. Проклятие истинно великой личности состоит в том, что она должна шагать по трупам! Цель, которую ставит перед нами фюрер, не имеет себе равных. Будем же достойны этой великой цели, и мать — Германия впишет ваши имена в скрижали истории. Хайль Гитлер!
Все вскочили и дружно закричали:
— Хайль Гитлер! Зиг хайль! Хайль! Хайль!
Потом чокнулись и стали усаживаться.
После нескольких тостов Хиппе предложил выпить за женщин, но тут же встретил возражение со стороны Феннера.
— Послушай, Хиппе, нельзя же так! — чувствовалось, что Феннер уже был под хмельком. — Ты вырвал у меня этот тост прямо изо рта!
— Не ссорьтесь, господа, давайте лучше подымем наши бокалы, — пыталась отвлечь мужчин Флорентина.
3аиграла музыка и опять— первым поднялся Феннер. Он уже забыл про своих друзей и буквально прилепился к столу Лемана с Хиппе.
— Чтобы сделать меня счастливым, позвольте ангажировать вас на первый вальс, — обратился он к Флорентине.
Флорентина взглянула на Вилли, и тот молча кивнул ей головой. Никому не хотелось ссоры. Она вышла из-за стола, взяла Феннера под руку, и они устремились на середину танцевальной площадки. Хиппе со своей подругой тоже встали в круг, а Леман подошел к группе более пожилых чиновников, окруживших Мюллера.
Через несколько минут к ним с бокалом в руке подошел Гайдрих и заговорил с Леманом. Остальные чиновники тактично отошли в сторонку.
— Поздравляю вас, Леман! Очень почетная награда! — начал в своей отрывистой манере группенфюрер. — В целом о вас все хорошо отзываются, но кое-кто из личного состава был против. Мюллер, Бест и Шеер поддержали вашу кандидатуру и я с их мнением согласился!
— Благодарю вас, группенфюрер! — почтительно склонил голову Леман. Но Гайдрих, не обращая внимания на подчиненного, продолжил: