Наш домашний зоопарк
Шрифт:
БЕЛКА
Ранним утром 7 января 2002 –го года в нашем доме раздался стук в дверь.
День был праздничным и заботы у меня тоже были праздничными: пока все спали, я встала пораньше, чтобы приготовить выпечку к чаю.
Кто-то уже прошёл веранду и теперь стучал во внутреннюю дверь. Чужие обычно стучат в наружную, значит, это был кто-то свой, знакомый. А раз так, то выходить навстречу я не стала, так как в этот момент возилась на кухне, совсем рядом, поэтому просто негромко крикнула: «Войдите!» и продолжала заниматься своими делами.
В поселке
Открылась дверь, и в кухню шагнула старушка-соседка. Она держала в руках что-то завёрнутое в толстую тряпку.
Поздоровавшись, она раскутала свою ношу, и моему взгляду открылся крошечный белый козлёночек, который даже на ногах ещё не стоял.
– Ой, какой маленький! – невольно вырвалось у меня.
– Он только родился, – пояснила соседка. – Вернее – она. У меня уже две козы принесли козлят. Теперь эта, последняя. Мне уже хватит. Вот я и подумала, может, вы возьмёте? Куда мне их? Хоть закидывай. Силы уже не те. Стара становлюсь. Не могу много работать.
– Нет, нет, что вы?! – заторопилась я, замахала руками. – Мы не планируем больше обзаводиться хозяйством.
– Я вам и молозива принесла, – добавила она, протягивая мне беленькую козочку и настойчиво суя мне её прямо в руки.
Я вздохнула, посмотрела на козлёнка и взяла. Жалкий, беспомощный комочек. Ну действительно, куда его?! С другой стороны, куры у нас уже есть, а в хозяйстве, как известно, одним больше, одним меньше – без разницы. В общем, лиха беда начало.
– У неё мама молоко вкусное даёт и много. Не пожалеете, что взяли, – обрадованно произнесла соседка и сразу исчезла. Причём с такой прытью, что и молодой бы позавидовал. Вот тебе и стара…
Пришлось оставить все дела и взяться за обустройство нового жильца. На улицу не понесёшь – мороз под сорок. В сарае такой малышке без мамки тоже не мёд. Придётся оставить дома.
Притащила коробку побольше, настелила опилок и сена, покормила козочку подогретым на водяной бане молозивом и отправила в коробку спать. Поближе к печке. Козочка вела себя смирно, быстро уснула, так что я без помех закончила свои дела.
Вскоре дети, зевая и потягиваясь, потянулись в кухню. Козочка к этому времени уже обсохла и превратилась в ослепительно белую пушистую красавицу. Я не ожидала, что моё нечаянное приобретение вызовет такую бурю восторга. Радостным визгам и восторженным восклицаниям не было конца.
От всех этих воплей козочка вскочила и стояла, слегка пошатываясь на тонких ножках, что ещё сильнее раззадорило моих сорванцов. Козочка испуганно таращила глаза, а они вопили на разные голоса, ещё и ещё раз требуя повторить, что это сокровище теперь наше.
– Да утихомирьтесь вы! Козлёнка заикой сделаете! – попыталась я успокоить разошедшихся детей. – Наша она теперь. Наша. Никуда не денется. Не орите.
Но дети никак не могли успокоиться и снова требовали подтверждения, что она насовсем наша. Навсегда.
Потом они принялись её гладить и чуть не загладили до дыр. Шуму поубавилось, хоть и незначительно. Кухню всё ещё штормило, но козочка успела адаптироваться к окружающей обстановке
Козочке понравилось, что её так долго гладят. Она даже хвостиком замахала от удовольствия, но ножки подвели, подогнулись от усталости, и она снова улеглась в коробку, только хвостик работал в прежнем режиме.
Как назвать малышку решили сразу. Она была такая беленькая, что с языка само сорвалось:
– Ой, какая беляночка!
Так и осталось: Белочка, Белка, Белюня!
Из соски Белку выпаивать не стали, потом отучать – мука одна. Решила сразу поить из мисочки. Молоко покупали у той же самой бабушки-соседки, так что в плане еды Белка сиротой не росла.
Пить из миски у неё получилось не сразу. Поначалу она ухитрялась измазаться молоком не только сама, но и меня изловчилась извозить с ног до головы. Понятно, что пачкаться молоком никто не захотел, так что с первого дня процедуру кормления доверили мне, остальные выполняли роли добровольных наблюдателей и азартных комментаторов. А я стала мамкой для козлёнка.
Белка очень быстро усвоила, кто её кормит, и если играла со всеми, то кушать просила только у меня. Стоило ей проголодаться, она тут же бросала все забавы и отправлялась на мои поиски. Тихонько мекнув, она тянулась к моим рукам, вкусно причмокивая и тряся хвостиком. Мешкать было нельзя, иначе она тащила в рот всё, что попадётся. Могла обмусолить края одежды, причём ей было без разницы на тебе одежда или на вешалке, или уши плюшевого медведя, сидящего в углу, поэтому за козочкой нужен был глаз да глаз.
Белка росла баловницей. Её кормили вовремя, гладили, таскали на руках, играли с ней. Дети бегали с ней наперегонки, играли в прятки, и ещё неизвестно, кто веселился больше. Особенно козочка любила прыгать. Бежит, бежит, потом как прыгнет вверх, ударит в воздухе задними ножками, аж перевернётся вся, опустится на землю сразу всеми четырьмя копытцами и дальше бежать. Живая игрушка и только!
Копытца у неё были крошечные, зато какие крепкие. Она одинаково проворно могла бегать и по земле, и по забору. Как она ухитрялась ходить сверху по тонкому штакетнику, для меня до сих пор загадка! А уж пролезть она могла вообще куда угодно! Протянуть бы голову, чтоб не застряла, а уж всё остальное она обязательно протащит в любую щель.
Однажды вечером, когда все уселись перед телевизором, Белка вошла в комнату, посмотрела по сторонам и вдруг встала на задние ножки. Элегантно огляделась, словно барышня на выданье, прищурилась оценивающе.
Мы замерли. Интересно, что будет дальше? А Белка как ни в чём не бывало снова опустилась на четыре копытца, постояла пару секунд и, резко встав на две задние ножки, пошла прямо ко мне. Передние ножки она подогнула и стала похожа на болонку, кудряшек только не хватало.
Шла она без видимого труда, зато с видимым удовольствием, и вполне заслужила шквал одобрительных возгласов и восхищённых взглядов, которыми мы её заслуженно наградили. Потом она не раз проделывала этот фокус. С хитрой миной на задорной мордочке.