Наш общий друг. Том 2
Шрифт:
Но пока створки с жалобным скрипом растворялись. Райдергуду надо было успеть получить сбор с проезжающего. «Другой Хозяин» швырнул на землю несколько монет, завернутых в бумажку, и тогда узнал его.
— Ах, это вы, мой честный друг? — сказал Юджин, опускаясь на скамью и берясь за весла. — Значит, все-таки устроились здесь?
— Все-таки устроился, только нет в этом заслуги ни вашей, ни адвоката Лайтвуда, — грубо ответил Райдергуд.
— Мы приберегли свою рекомендацию, — сказал Юджин, — для следующего, кто подвернется, когда вас упекут на каторгу или повесят, мой честный друг. А
Юджин с таким невозмутимым видом налег на весла, что Райдергуд опешил и молча уставился вслед его лодке, которая скользнула мимо деревянных свай плотины, торчавших над водой, словно неподвижные волчки, и, уходя от встречного течения, скрылась у левого берега под нависшими над рекой ветвями. Так как теперь уже поздно было срезать противника хлестким ответом — если б это вообще оказалось под силу честному человеку, он ограничился злобной руганью вполголоса, после чего затворил шлюзные створы и вернулся по деревянному мостику на тот берег, где шел бечевник.
Если, переходя мостик, Райдергуд и посмотрел на матроса, то разве лишь украдкой. Он лениво растянулся на земле, рядом с камерой шлюза, спиной к зеленой изгороди, и, взяв в рот травинку, стал жевать ее. Когда всплески весел Юджина Рэйберна затихли вдали, матрос прошел в тени изгороди, стараясь держаться как можно дальше от Райдергуда. Тот приподнялся, долго провожал его глазами и потом крикнул:
— Э-эй! Плэшуотер! У шлюза!
Эй! Матрос задержал шаги и оглянулся.
— Плэшуотер! Эй! У шлюза! Эй! Третий Хозяин! — снова крикнул Райдергуд, поднеся руки ко рту.
Матрос повернул назад. Чем ближе он подходил, тем больше Райдергуд убеждался, что это Брэдли Хэдстон, одетый в подержанное матросское платье.
— Вот потеха-то! — Райдергуд хлопнул себя по ляжке и со смехом повалился на траву. — Вы что же это, Третий Хозяин, под меня подделались? Ишь какой я красавчик, если со стороны-то поглядеть!
И в самом деле, во время своей ночной прогулки в обществе честного человека Брэдли Хэдстон, видимо, внимательно изучил его одежду, все приметил и постарался все запомнить. Теперь он был одет точно так же. И тогда как обычная одежда сидела на нем будто с чужого плеча, в теперешней он выглядел самим собой.
— Разве это ваш шлюз? — с неподдельным изумлением спросил Брэдли. — Там, где я спрятался, мне сказали, что надо идти до третьего, а это второй.
— Обсчитались, сударь, — ответил Райдергуд, подмигнув ему и дернув головой. — Впрочем, вам не шлюзы нужны, а кое что другое. Да, да!
Он весьма выразительно ткнул указательным пальцем в ту сторону, где скрылась лодка, и Брэдли раздраженно вспыхнул, бросив беспокойный взгляд вверх по реке.
— Вы не шлюзы считали, — продолжал Райдергуд, как только учитель снова посмотрел на него. — Нет, не шлюзы!
— Какие же иные расчеты я делал, по-вашему? Математические, что ли?
— Первый раз слышу, чтобы оно так называлось. Слишком длинное слово. Хотя, кто вас знает, может у вас оно и так называется, — проговорил Райдергуд, все еще пожевывая травинку.
— Оно? Что за «оно»?
— Ну, не «оно», значит, «они», — последовал хладнокровный ответ. — Так лучше — спокойнее.
— Как вас понимать? Что это за «они»?
— Попреки, обиды, оскорбления, которые и вам наносили и от вас терпели, вражда не на жизнь, а на смерть и тому подобные штучки, — ответил Райдергуд.
Брэдли Хэдстон снова вспыхнул, и взгляд его невольно снова устремился в сторону реки.
— Ха-ха-ха! Не бойтесь, Третий Хозяин! — сказал Райдергуд. — Второму Хозяину приходится грести против течения, но он не торопится. Скоро вы его догоните. Да что я вам толкую! Вы и сами знаете, как легко было его обогнать, при желании-то, между тем местом, где он вышел из течения, — скажем Ричмондом [22] , и моим шлюзом.
— Вы думаете, я слежу за ним? — спросил Брэдли.
22
Ричмонд — город на южном берегу Темзы, входящий в состав Большого Лондона.
— Не думаю, а знаю, — сказал Райдергуд.
— Да, это так, это так, — признался Брэдли. — А вдруг, — его беспокойный взгляд снова устремился к реке, — вдруг он сойдет на берег?
— Эка беда! Сойдет — не пропадет! — сказал Райдергуд. — Лодка-то на берегу останется. Ее в узелок не завяжешь, под мышку не сунешь.
— Вы разговаривали с ним. — Брэдли опустился на одно колено рядом со сторожем. — Что он вам говорил?
— Дерзости, — ответил Райдергуд.
— Что?
— Дерзости, — повторил Райдергуд, сопроводив свой ответ ругательством. — Надерзил мне. Что от него услышишь, кроме дерзостей? Прыгнуть бы к нему в лодку с разбега, навалиться бы всей тушей да потопить!
Брэдли отвернулся от сторожа и сказал, рванув пучок травы:
— Будь он проклят!
— Ура! — крикнул Райдергуд. — Вот за это хвалю! Ура! Молодец, Третий Хозяин!
— На чей же счет он сегодня прохаживался? — спросил Брэдли и, силясь унять волнение, вытер лицо платком.
— Он прохаживался на тот счет, — угрюмо, злобно проговорил Райдергуд, — что меня должны скоро повесить, и чтобы я к этому готовился.
— Вот он на что надеется! Ну что ж, пусть, пусть! Плохо ему придется, если люди, которых он оскорбил и над которыми надругался, будут знать, что их ждет виселица! Пусть лучше сам готовится встретить свою судьбу. Он и не подозревает, каков смысл этих слов, а то у него хватило бы ума промолчать. Пусть надеется! Пусть, пусть! Когда люди, над которыми он глумился, которых он оскорбил, будут готовиться к виселице, тогда мы услышим похоронный звон, но колокол прозвонит не по этим людям, нет, нет!
Не сводя глаз с учителя, слушая его исступленные, полные злобы и ненависти слова, Райдергуд мало-помалу приподнимался с земли и под конец тоже стал на одно колено. Минуту они молча смотрели друг на друга.
— Нда-а! — протянул Райдергуд, неторопливо выплевывая на траву свою жвачку. — Значит, надо понимать так, что Второй Хозяин отправился к ней?
— Он выехал из Лондона вчера, — ответил Брэдли. — Теперь у меня почти не осталось сомнений, что он поехал к ней.
— Значит, вы в этом еще не уверены?