Наш последний эшелон
Шрифт:
…Как иначе я могу мыслить в моем положении?..
14
Наталья уехала, к Лене три дня не ходил. Не звонил, и она не звонила. С Мариной больше уже, наверно, не встречусь. В институт я больше уже никогда, ни за что, ни ногой.
Тащусь с так называемой биржи труда. Дали направление кочегарить где-то у черта. На краю города. Наверняка зарежут в одну из первых же смен и сожгут… Но, говорят, что без допуска могут и не взять на работу. Еще и допуск им нужен, чтобы печки топить! Хотя… Там же не печки – котлы, давление, всякая хрень. И на кочегара, оказалось, тоже надо учиться…
Иду домой. К черту поеду завтра… На душе пусто-пусто. Зачесался затылок. Я его почесал и вздохнул с междометием: «Н-да-а…»
…Ложусь на тахту и лежу.
Бред уже не рождается в мутной моей голове. В ней, мутной, висит довольно здравая мысль: «Нужно, кажется, тоже начинать жить реально». Но эта мысль пугает сильнее самого сильного бреда. Она требует каких-то решений. Внутри черепа что-то словно раздвинулось, а что-то обрушилось. Какой-то там капремонт.
Я лежу и все пытаюсь решить. Что именно пытаюсь решить – уяснить для себя не могу. Вдруг заметил, что губы мои шевелятся, как у тупого, оказавшегося перед некой проблемой.
Я посмотрел на тяжелые шторы, надежно укрывшие от меня внешний мир… Да, в него я больше не выйду. Достаточно. Я в самой сердцевине
Зажмурил глаза. Спасительных видений, хаотично мечущихся молекул не наблюдалось. Хрустально и чисто. И висит здравая мысль, как сталактит. Как вонючая метастаза… И не во что спрятаться.
– Алло. Здравствуй, Лена. Не спишь?
– Нет. А что?
– Так… Короче, я к тебе никогда уже не приду.
– Почему? – очень спокойно спросила она.
– А зачем? Поиграли – и хватит. У нас ведь, как говорится, и не было ничего. Тебе нужен был опыт общения с мужчиной, а мне…
Она перебила:
– Ну хорошо. Я даже рада. Тут у меня планы как раз появились.
Я не стал уточнять. Я молчал. И она спросила:
– Пока?
– Кмх, – нечаянно кашлянул. – Да, пока. Конечно, пока.
Все так легко получилось. Вот если б всё так легко получалось. Не всё – лишь несколько примитивных, заложенных в человека разумного природой, важнейших, итоговых действий.
1993 г.
День без числа
Ничего не приснилось. Пробуждение было тяжелым и душным, одеяло давило, как большой плоский камень. Я выбрался из постели, включил телевизор. Зевнул, потянулся, потер глаза. Закурил. На экране три стройные крепкие девушки делают ритмику. Так, это «РТР»; нажимаю другую кнопку. По местному «Резонансу» текут нескончаемые объявления. Переключаюсь на «ОРТ» – новости. Смотрю, что там делается в стране, в дальнем и ближнем зарубежье. Самолет нашли… анализ выборов какого-то губернатора… нефть опять пролилась… спортивные достижения, неудачи… Ладно, иду в туалет, затем умываюсь, зубы чистить лень. По телику уже «Тропиканка». Сажусь на кровать, смотрю в экран. Надо поставить чайник. К стене прислонена начатая на днях картина. Да, сегодня буду красить, как раз настрой есть. Потягиваюсь, встаю. Прохожу по комнате туда-сюда, останавливаюсь перед холстом. Да, надо… Присаживаюсь на корточки, трогаю тюбики, кисточки; кисточки затвердели, что ж я их сразу не промыл… Н-да… Снова прохожу по комнате, сажусь на стул. «Тропиканка» идет и идет. Жму другую кнопку. А, это опять «Резонанс»!.. Следующая – «Пятый канал» – Питер. Ничего нет, он с одиннадцати. «РТР» – какая-то деловая передача. Не надо… «ТВ-6» тоже еще не включили. Снова на «Тропиканку». Витэр ругается с матерью… Иду на кухню ставить чайник. Курю. За окном мутное морозное утро, деревья покрыты белым, – влажно, наверное, очень. Одинокий скрючившийся человек идет по серому снегу. Чайник засвистел. Завариваю. Пару чашек крепкого чая – и за работу. Уже давно надо закончить эту картину, уже перезрела, давит на мозги… Наливаю из заварника, иду с чашкой в комнату. «Тропиканка» закончилась, хорошо, начался «Человек и закон». Присаживаюсь к столу, закуриваю, попиваю крепкий, ароматный, тут же дающий энергию чай, смотрю. Ребята в масках врываются в логово бандитов, кладут всех на пол, страшно кричат, размахивают автоматами. Мешки с наркотиками, оружие… Вот этот подозревается в серии заказных убийств… Съемка скрытой камерой… Похороны милиционеров. Погибли в перестрелке… Допиваю чай, решительно ставлю чашку на стол. Надо работать! И вот сижу перед холстом, выдавливаю на дощечку краски, нахожу более-менее мягкую кисточку. Смешиваю цвета, делаю один мазок, другой… Начал… Нет, все-таки необходимо привести в порядок кисти – эта слишком велика, больше напорчу только… Ставлю их в банку с растворителем. Перекур. На экране – «Угадай мелодию». Неплохая игра, но уже надоела. Хотя… Некоторые мелодии угадываю раньше участников. Ведущий только неприятный – слишком шоуменствует… Мужчина с бородой, строитель из Смоленска, проиграл суперфинал. Бедняга… О, анонс фильмов. Так, так… Завтра «Обыкновенное чудо», в четырнадцать пятьдесят. Надо не пропустить. И опять новости… Уже двенадцать часов! Полдня прошло. Возвращаюсь к холсту. Смотрю… М-да-а, кажется, непопадон. Зря так встрял – наобум, теперь исправляй. Цвет не в тему, мазки другие… Зря, зря… Еще чаю. Подогреваю чайник. Наливаю. Сажусь перед теликом. Телекомпания «Мир», скучно. Другая кнопка. Здесь реклама: «Что делает женщину стройной и изящной? Специальные трусы…» Понятно. «ТВ-6» – фильм. Американский, неплохой вроде фильм. Смотрю… Девушка пятнадцати лет знакомится с парнем, который оказывается сутенером. Девушка быстро превращается в проститутку. Мать, желая спасти дочь, тоже выходит на улицу, но не спасает – увязает в этом болоте. Старая бабушка в итоге сдает и дочь свою, и внучку в лечебницу, откуда те выходят через полгода полностью перевоспитанными, настоящими гражданами своей страны… Фильм сделан отлично, психология есть, вот только финал… Лучше бы так: последние кадры – девушка идет по улице, сексуально одетая, лицо хищное. Не излечилась. Подходит к автомобилям, предлагает себя. И видит свою мать за тем же занятием… Блин, уже третий час! Началась какая-то музыкалка, а я принимаюсь за работу. Всё, не мешайте мне… Так, так… Нет, эти нелепые утренние мазки совершенно выбили из колеи. Хоть мастихином соскребай… Закуриваю, брожу по комнате. Что-то и перекусить захотелось. Жму очередную кнопку. Творческое объединение «Экран» предлагает посмотреть мультфильм «Летний снеговик». Давно не видел наших мультфильмов. Даже забыл… Да ну их! По «РТР» перерыв. По «Резонансу» – реклама. Иду на кухню. Холодильник пуст, лишь немного кетчупа в бутылочке и кусок соленого сала. Хлеба давно нет. Не выходил на улицу… Пытаюсь поесть сала, полив его кетчупом… Нет, невозможно – жирно, даже знобит… В шкафчике пачка китайской лапши, муки немного. Можно блины попечь. Сыплешь муки, соли, сахара, если есть, льешь воды, перемешиваешь и печешь. Пока горячие – довольно съедобно. И даже масла чуть-чуть осталось. Спечь? А, позже. Надо что-нибудь сделать… Возвращаюсь в комнату. Какая-то опять музыкалка. Клип песни «Агаты Кристи» «Новый год». Неплохо, даже не ожидал. Потом девушка в коротких чулках. «Жми на газ! Всё будет джаз!» Может, магнитофон послушать? Перебираю кассеты. Кассет много, а подходящей для данного момента что-то нет. Сажусь за стол. «Не ходи к нему на встречу, – звучит из телевизора, – не ходи-и, у него гранитный камушек в груди-и…» Передо мной тетрадка, между пальцев медленно вращается ручка. Просматриваю начало пьесы. Начал давненько, но почему-то не пошла. Что-то ничего не идет, все не так, не то. В голове будто камень… Смотрю в окно, там день, а на день не похож – бесцветный, пустой, напрасный. Делаю рисунок этого
Звонок в дверь. Кого это принесло?.. Открыть?.. Опять звонок. Ч-черт… Иду. Открываю. Стоят Ленка и Славка.
– Привет, заходите.
– Привет. – Заходят. – Чем занимаешься?
– Так, крашу.
– М-м. – Кивают. – Пошли в театр.
– Зачем?
– Там сегодня «Любовь».
– Любовь?
– Отличный спектакль, пошли, не пожалеешь! Шизгал, драматург шестидесятых годов. Мы в прошлый раз ходили, сегодня снова решили. Такого тут еще не было. Настоящая вещь, гарантируем!
– Не знаю… Я занят вообще-то, да и денег…
– У нас там монтировщик знакомый, проведет. Полчаса осталось!
– Бриться надо…
– И так нормально.
А Ленка улыбается:
– Модно.
– Не знаю…
– Давай скорее. – Уже сердятся. – Не успеем!
– Нет, не хочу, ребята. Вы извините, конечно… Покрасом занялся плотно, боюсь состояние сбить.
– Как хочешь. – Пожимают плечами. – Но советуем сходить обязательно. Его, говорят, скоро снимут, а такое нельзя попустить!..
– Почему нельзя?
– Ну, понимаешь…
– Да ну его, Слав! – Лена дернулась. – Пошли!
– Пока.
– Давайте… счастливо.
Ушли. Я захлопнул дверь. Некоторое время стою, глядя на узорчатые шляпки гвоздиков в дерматине… Вскочить и бежать в театр? Заранее надо… и вообще – раздражают. Присел на стул. Какая-то передача на немецком языке. Странно. Это по Питеру. Показывают моменты, когда переворачиваются гоночные мотоциклы, автомобили. Ух ты! Вот это удар… Зрелище – смысл спорта. Не рекорды, не счет, не золотая медаль, не секунды, а – зрелище. Красивый гол, хоккейная драка, неудачный прыжок с трамплина, нокаут, вот такое вот переворачивание, чтобы куски в разные стороны. В этом кайф, этого ждут. Н-да… Делаю еще одну попытку приняться за свою картину. Безуспешно, только руки измазал в краске. Долго оттираю, отмываю их, думаю заодно о чем-то, что сразу вылетает из головы. Человек всегда думает… А остаются не мысли, а чувство тяжести… Включаю первую – «Один на один». Спорят ожесточенно какие-то люди, я их не знаю. Вторая – всё еще Абакан. «ТВ-6»: «…в Нью-Йорке – минус три градуса, в Лондоне – минус один, в самом романтическом городе мира, Париже, – минус два, а в Берлине холодно – минус восемь…» «Резонанс» – поздравления. Молоденькая, еще не привыкшая к камере девушка, выразительно шевеля большим ярким ртом, беспрерывно улыбаясь, говорит: «Баба Аня, сестра Светочка и тетя Люда поздравляют Димочку Мерзлякова с днем ангела и дарят эти строки: «Да будут ясны дни твои, как взор твой милый ныне ясен…». Ну их. По Питеру – «Советы садоводам». Интересная передача по сути. Полезная. Закуриваю… «Как защитить плодовые деревца от грызунов». Действительно… Слушаю, но быстро надоедает. Иду на кухню, ставлю чайник. Смотрю в окно. Темно там, совсем темно, тяжело. Что же сделать? Как же освободиться от этой тяжести, работать начать? Принять ванну, что ли?.. Спасительно свистит чайник. Завариваю покрепче, может, это все-таки поможет разобраться, настроиться… Ф. Киркоров поет про любовь. По «ОРТ» повторяют «Угадай мелодию». По «Резонансу» главный библиотекарь города рассказывает о новых поступлениях. Долго, подробно, кое-как… Надо сходить отдать Уэллса, а то уже все сроки прошли. Беру со стеллажа книгу, листаю. «Дверь в стене»… Да, его надо иметь в виду, этот рассказ. Глубокий рассказ… Кладу Уэллса на стол; завтра пойду и сдам… Что, в ванну? Или как?.. Переключаюсь на «РТР» – еще Абакан. Что-то говорят по-своему… Глоток чая, затяжка сигаретой. Минута за минутой. Минута за минутой… Пересел к столу, взял ручку. Дождался:
Мои глаза давно уже не светятся,
И взгляд подернут мертвенной тоской,
Хочу в сырую землю закопаться,
Тогда придут свобода и покой.
«Свобода», «покой»… «тоской»… всё уже было… Прячу тетрадку, достаю папку. Заветная папка, в которую с детства складываю репродукции великих и не очень великих. Перебираю, смотрю… Они показали, открыли, выразили, они работали, а я… Что-то я потерялся… Бросаю папку в стол, подхожу к своему холстику. Переворачиваю лицом к стене. Пусть подождет, я еще вернусь… А время, оно бежит и убегает. Красноярское «Афонтово» наконец-то включилось. Какой-то фантастический сериал. Не хочу фантастики. По первой – «Тема». Ток-шоу. Надоело. «РТР» – «Вести». Значит, восемь вечера. На экране поток событий: истребитель врезался в гору, рухнул самолет с итальянцами, опять землетрясение… С высоты десять км «Ту-154» падал полторы-две минуты, как установили специалисты… «ТВ-6». Американский мультик про собаку и петуха. Собака всё время хочет спать, а петух беспрерывно кукарекает. Смотрю, пока могу… Да, раздражитель – дело такое. Может, и полезное… «Резонанс» – текут объявления, «ОРТ», «РТР», «Пятый», «ТВ-6»… Устал. Может быть, все же в ванну? Или почитать? Томик Уэллса под рукой. Ложусь на кровать. Рассказы увлекательные, да и на размышления наводят, но что-то в них не так, последнего мазка не хватает. Вот «Дверь в стене» – это действительно затрагивает… царапает по душе. Н-да, дверь в стене… Если бы я встретил такую дверь, я бы вошел… да все бы вошли. Вошли бы. И важные дела не помешали. Да и нету их, кажется, этих важных дел. По крайней мере, у тех, кого вижу… Не знаю. Но точно знаю, что нет ее, двери такой, и в этом проблема, в этом-то настоящий трагизм. Только реальность есть, испепеляющая, ежедневная реальность. Без двери…
И снова легкие, нежные толчки в сон. Глубже, глубже… И чай не помог…
В этот раз приснилось. Приснилось, что я школьник, стою у доски и пытаюсь наизусть рассказать стихотворение. Но первая строчка вылетела из головы, я выразительно, громко, бойко начинаю со второй. «Сенчин, стоп-стоп! – машет рукой учительница. – А первая строчка? Ты что!» И я принимаюсь снова, но упорно со второй, и учительница вновь обрывает… И никто не подсказывает, не вспоминается эта строчка, и двойку не ставят, не отправляют на место. Долго, очень долго, до слез тупо я долблюсь во вторую строчку… И вот звонок! Наконец-то… Я облегченно вздыхаю и просыпаюсь. Кто-то без перерыва звонит в дверь. С губ моих летит ругань, тороплюсь открыть. В подъезде совершенно пьяный Славка. Он не видит меня, упорно жмет на кнопку.