Наша лучшая зима
Шрифт:
Во всяком случае, она думала, Мэтт будет рад, что ребенка больше нет, как отчасти с облегчением отнеслась к этому и она.
Да, часть ее испытала облегчение, когда она потеряла ребенка. Другая ее часть испытывала чувство вины за это облегчение.
По крайней мере, не придется сообщать матери, что она собирается рожать ребенка без отца и какой-либо поддержки. Что касается ее собственного отца, она его не видела с самого детства, так что тут и сообщать некому.
Ее родители и были истинной причиной,
Ее отец ушел из семьи – на Рождество! – к другой женщине. Девочка осталась со стервозной матерью и с самого детства поставила себе четкую цель: ей надо заработать достаточно денег, чтобы не зависеть от матери. И вообще никогда в жизни больше ни от кого не зависеть!
Дверь распахнулась, в офис вихрем влетели Джули и Дарби и повисли у нее на шее.
– Ты в порядке?!
– Что он сделал?!
– Мы слышали крики!
– Да… Ничего… – не успевала отвечать Ди-Эй. – Перестаньте, Мэтт никогда не сделал бы мне ничего плохого.
Джули изогнула бровь, к ней вернулось привычное ехидство.
– Мы слышали, как он орал на тебя. Признавайся, что произошло!
Ди-Эй колебалась. Ее подруги до сих пор ничего не знали. Но, похоже, сегодня день признаний. Она молчала целый год, но раз уж она открыла все Мэтту, то и ее подруги имеют право знать.
Ди-Эй усадила близняшек на диван, а сама направилась к столу, стоявшему напротив. На полпути развернулась и пошла к кофемашине. Черт, ей нужен кофеин, лучше внутривенно. А лучше стакан виски. Полный и безо льда.
– Что случилось, Ди-Эй? – жалобным голоском протянула Дарби.
– А ну колись! – рявкнула Джули.
Ди-Эй пристроилась на краешке стола, пытаясь унять предательскую дрожь в коленках. Мэтт тут был ни при чем. В детстве каждый раз, когда она пыталась поговорить с матерью, та высмеивала или унижала ее. Поэтому Ди-Эй так и не научилась внятно высказывать свои мысли и чувства.
Она до сих пор не понимала, что такого она сказала, что обычно спокойный Мэтт разорался и пулей вылетел отсюда.
Опыт подсказывал ей, что разговор с близняшками тоже пройдет не очень гладко. Ди-Эй с тоской посмотрела на свой компьютер. Вот почему она так любит таблицы и числа – с ними все просто, и они не ждут от нее слов.
– Ди-Эй, мы беспокоимся о тебе, – сказала Дарби. – Мы же видим, что ты сама не своя уже много месяцев.
– Если немедленно все не расскажешь, в окно выкину, – заверила Джули.
Несмотря на резкие слова, в голосе Джули было столько беспокойства, что Ди-Эй почувствовала себя предательницей. А поскольку она и так уже была на пределе, то сразу расплакалась.
Дарби кинулась к ней.
– Ну, пожалуйста, скажи нам! Это все твоя мать? Или Мэтт? Что он сделал?
– Никто мне ничего не сделал.
Ди-Эй утерла слезы и через плечо Дарби посмотрела на Джули, надеясь перенять у нее толику силы.
– Когда мы с Мэттом встречались на прошлое Рождество, я забеременела. А на седьмой неделе, в феврале, у меня был выкидыш. Я ничего не говорила Мэтту. Я никому не говорила.
Джули ахнула, но Ди-Эй больше беспокоила Дарби. Та побледнела, руки ее дрожали. Как Ди-Эй и предполагала, для нее это был удар.
– Я не говорила вам, потому что знала, как это расстроит Дарби. Я чувствовала себя немного виноватой, потому что вот я беременна, а меня это не радует, а ты так отчаянно хочешь ребенка… И еще я все-таки чувствую себя немного виноватой из-за того, что его потеряла. Извините.
В глазах Дарби стояли слезы.
– Мне очень жаль. И еще мне жаль, что ты так мало нам доверяешь. Но неужели ты думаешь, что я настолько эгоистична и в такой важный момент стала бы думать о себе? Почему не позволила нам поддержать тебя?
– Черт побери, Ди-Эй, – взвилась Джули. – Мы уже несколько месяцев гадаем, что тебя гложет! Такого себе понавоображали! Прямо извелись обе! И все наши о тебе беспокоились – Калли, Леви, Локвуды. Когда же ты, наконец, поймешь, что мы тебе не чужие?
Ди-Эй знала, что может довериться им. Они никогда, ни разу ее не подводили. Но это не значит, что такого не может произойти в будущем.
В восемь лет центром мира для нее был отец. Но он ушел. Мать не простила его, а заодно и свою маленькую дочь. Так что на самом деле Ди-Эй в один день потеряла обоих родителей.
Ей легче было думать, что близкие люди могут отказать ей в поддержке, чем убедиться в этом на практике.
Дарби ладонью вытерла слезы с глаз Ди-Эй, потом со своих.
– Мне так больно, что ты чувствуешь себя одинокой рядом с нами. Мы хотим, чтобы ты доверяла нам, делилась с нами, как поступают нормальные друзья. Если ты не можешь этого сделать, тогда живи как знаешь. Мы слишком тебя любим, чтобы спокойно принимать то, как ты от нас отгораживаешься. И, честно говоря, мы заслуживаем большего!
Следующим вечером Мэтт шел по дороге к дому Леви Брогана. Как и большинство зданий в этом роскошном пригороде, дом был выстроен в георгианском стиле – с портиком и колоннами. Плющ увивал все три этажа и перекидывался на угловую пристройку, где над гаражом находилась гостевая квартира.
Мэтт положил руку на кованую створку ворот и осмотрелся. Ему нравился этот пригород: много воздуха, большие деревья и тихие улицы. Он жил в Гааге и привык к суете города, но здешний покой был ему по душе.