Наша Маша
Шрифт:
– Нет, – я снова целую Джудит в мокрую от моих слез щеку и сую её Карлу, снова пытаясь ему подмигнуть.
Он впадает в ступор в попытках понять, о чем я ему намекаю, и тут я выдаю:
– Ты же ничего не знаешь. Я… я и Рик… я его любовница!
Карл с Губернатором сдавленно хрюкают. Я посылаю мальчишке убийственный взгляд, тем более что наш враг сразу смотрит на него. Бедняга снова молча кивает и скорбно пожимает плечами, мол, чего взять с недоумка бати.
– Всегда знал, что у него не все дома, – качает головой Губернатор.
Он
А сама туда не успеваю. Пальцы Губернатора сцепляются на моём запястье, и я охаю, видя, что одна из его ног превратилась в кровавое месиво. Он хрипит, силясь что-то сказать, и я не понимаю, жив ли он вообще. Знаю только одно: если я сейчас не выберусь, то задохнусь или сгорю прямо здесь! Нашариваю в кармане нож и тыкаю им в руку Губернатора, который, кажется, даже не чувствует боли.
Он дергает меня вниз, на пол, к себе, я падаю прямо на спину и вижу над собой стремительно приближающееся ко мне небо из огня.
Как же больно…
====== Эпилог ======
Первое, что я вижу, очнувшись, это белый потолок. Залитый солнечным светом, до боли знакомый. А совсем рядом – лицо Дэрила. Вот только не настоящее. Обычная фотография для постера. Или скорей фотошоп, ведь в жизни Дэрил оказался куда как менее сексуальным, молодым и красивым.
В жизни?
Я продираю глаза и приподнимаюсь на мягкой подушке. Оглядываюсь и не решаюсь даже ущипнуть себя. Дома… я дома?!
На самом деле или снова только на какое-то время? Как бы там ни было, в этот раз я вполне могу подняться с постели и одеться. Не зная, что делать первым, я хватаюсь за мобильный и проверяю сегодняшнюю дату. Все правильно. Как и должно было быть, я не пропала ни на месяц, ни даже на неделю.
Потом я нерешительно иду к своей нычке с конфетами и вижу, что парочки не хватает. Значит, это мне не приснилось. Улыбаюсь и, поколебавшись лишь мгновение, выбираю самые любимые конфетки братишки, чтобы оставить их наверху. А то ведь он, бедняга, в темноте и ужасе передо мной хватает первые попавшиеся. Пусть уж порадуется, пока мелкий!
Открыть дверь наружу мне все ещё страшно. А вдруг я снова окажусь в тюрьме? С ожогами на все тело, поломанными руками и ногами и очередной миссией уничтожить какого-нибудь злодея? Ведь Губернатора же я уничтожила? Похоже на то. Жаль только, события сериала вряд ли согласуют с моими приключениями. А то я была бы не против сыграть там главную роль спасающей всех красотки! Желательно за большие деньги!
Покосившись перед выходом из комнаты в зеркало, я уныло вздыхаю. Все мои утраченные в тюрьме килограммы снова со мной. Хотя на что я рассчитывала?
Так как сегодня я встала очень поздно, дома не слышно ничего, кроме телевизора, который мама любит смотреть на кухне. Наши мужчины отправились на прогулку, а она сидит и ждёт меня, чтобы накормить завтраком. Да ещё и каким вкусным! Блинчики с маслом, с вареньем малиновым, ммм!
– Пыталась разбудить тебя несколько раз, – отрывается от очередного шоу мама и снисходительно улыбается: – Опять до поздней ночи плакаты свои нацеловывала?
Поев, я привычными уже движениями собираю посуду в раковину и включаю воду. Окидываю взглядом кухню, пытаясь найти что-то ещё грязное, и замираю при виде выражения маминого лица.
– Так, – вздыхает она. – Дочь, ты, главное, не молчи. Если что, мы на ближайший год где-то работать тебя устроим. У папы, может, или я поспрашиваю, а на следующий снова попробуешь…
– Что? – не понимаю я.
– Тебя выгнали из института? – выдыхает мама.
– Нет, ты что!
– Тогда… что ж, тогда тем более надо нам признаться. Главное, не решать ничего сгоряча. Вырастим и воспитаем, моя хорошая!
Это я понимаю сразу и густо краснею.
– Мама, я не… Я не беременна, ты что?
– Да? Ну слава Богу. Сколько ему лет? Он старше папы?
– Кому? Кто он?!
Я уже начинаю подумывать о том, что мама приболела. Или что я попала в какую-то параллельную реальность, где я последняя оторва и только и делаю, что вылетаю из вузов, делаю аборты и привожу в дом престарелых мужиков!
– Твой мужчи… парень. Дочка, мы не могли не заметить, что твои кумиры по возрасту ближе к нам, чем к тебе. Но что уж, если любишь кого…
– Мама, у меня нет ни мужчины, ни парня!
– Нет? – мама растерянно смахивает со стола одинокую крошку и беспомощно косится в сторону телевизора, словно в поисках подсказки. – Значит, ты из этих?
– Из каких, мамочка?
– Из… – теперь настаёт черед мамы краснеть и говорить почти шепотом. – Этих… Розовых!
– Чего? – я снова ломаю голову над маминым выражением, потом понимаю и начинаю смеяться. – Нет, мама, девочки мне не нравятся! И вообще, что за допрос?
Я не уверена, что она мне верит, сомнение все ещё светится в её добрых глазах. Эх, памятник маме за такую толерантность поставить надо, все готова принять! Хотя она, уже потеряв одного ребёнка, наверное, думает, что самое важное, чтобы мы были живы, а все остальное ерунда…
– Ты, когда маленькая была, – вспоминает с улыбкой мама, – всегда помогала мне по дому, если только нашалишь.
– Я же уже не маленькая!
– Так ты и помогать давно не рвалась, – справедливо, отчего мне становится жутко стыдно, замечает мама. – Вот я и решила, увидев, как ты к раковине метнулась, что раз уж такое дело, то за тобой серьёзный проступок.
– Ничего подобного, – качаю я головой и принимаюсь за мытье посуды, все ещё поражаясь своей бессовестности.
Решено! С этого дня я тоже буду принимать участие в семейных делах! Вот хотя бы посуду на себя возьму! И в магазин не буду лениться ходить! И даже с братом буду сидеть! Ну так, иногда, очень редко.