Наше море

Дубровский Владимир Георгиевич

Четко и быстро работал экипаж катера под огнем противника. Нельзя было терять ни одной секунды. Матросы понимали все с полуслова и мгновенно выполняли команды.

Место высадки оказалось удачным. Десант дерзко прорвался в город, и первая группа во главе с Ботылевым с ходу заняла клуб. [125]

Вторая группа десантников - рота автоматчиков капитан-лейтенанта Райкунова - завязала бой за вокзал и товарную станцию, и в 6 часов 45 минут старшина 2-й статьи Сморжевский водрузил над вокзалом Военно-морской флаг. Шесть дней дрались с фашистами десантники, и все

шесть дней над Новороссийском развевался советский флаг.

На малом ходу катер Флейшера отошел от пирса, продолжая стрелять из пушек по огневым точкам противника.

Вслед за Флейшером в Новороссийский порт на полном ходу врывались другие катера отряда Глухова. Пройдя ворота, на катерах рубили буксиры, и мотоботы шли своим ходом. В бухте они рассыпались, стремительно продвигаясь к пристаням. Сторожевой катер, на котором находился Косидлов, удачно, без потерь, подошел к воротам порта. Справа и слева от него шли корабли с десантом. В это время осколками разорвавшегося снаряда были убиты командир рядом идущего катера лейтенант Кошелев и тяжело ранен рулевой Смирнов. Падая, Смирнов своим телом положил руль вправо, и сторожевик на полном ходу устремился на катер. Его командир старший лейтенант Баженов, увидев это, скомандовал рулевому: «Право на борт!», но справа на большой скорости мчался контркурсом на выход из бухты торпедный катер. Избежать столкновения не удалось.

–  Прочь от борта!
– еще успел крикнуть Баженов с мостика, когда раздался хруст раздираемой обшивки. Вся носовая часть от форпика до восьмиместного жилого кубрика мгновенно заполнилась водой. Через несколько минут вода появилась и в кормовом коридоре. Баженов, выслушав доклад механика, решил, что откачивать воду, когда разворочен весь борт, - безнадежное дело. Катер медленно оседал, а на палубе семьдесят человек морских пехотинцев. И Баженов подал команду:

–  Всем перейти на корму!

Встревоженные десантники, захватив с собой противотанковые ружья и боезапас, с опаской переходили на корму катера. Комендоры у носовой пушки - Солоненко, Немирич и Санько - продолжали стоять в ожидании приказания открыть огонь, ноги их уже заливала вода, перекатываясь через палубу с борта на борт.

С берега над катером пропели пулеметные очереди. [120]

–  Огонь!
– скомандовал Баженов.

«Хорошо, хоть волнения в бухте нет, а то бы нам оверкиль уже был!» - подумал Баженов.

Из отсека вылез мокрый, вымазанный Косидлов. Он сообщил, что, хотя вода просачивается в машинное отделение, моторы исправны.

–  Будем двигаться, Сергей!
– сказал Косидлов командиру катера Баженову.
– А если переборки продавит водой - тогда вплавь пойдем!

–  Хорошо, - ответил Баженов, - я даю ход!

Но, как только дали ход, носовая часть катера еще больше зарылась в воду. Волна побежала по палубе, ударилась о высокую рубку и растеклась по корме.

–  Держись, пехота, сейчас ножки замочишь!
– нашелся и здесь шутник; он забрался повыше, на пустые бомбовые стеллажи.

От движения вода с палубы схлынула, и катер очень медленно пошел вперед. Переборки держали, моторы работали, и от сердца у Баженова отлегло, хотя корабль сейчас был похож скорее на подводную лодку, чем на лихой быстроходный сторожевик. Катер, войдя в дымовую завесу пожаров, под грохот разрывов медленно подходил к старой пристани. Еще немного - и нос его ткнулся в причал, и тотчас же десантники, подхватив оружие, спрыгнули с палубы и устремились к берегу.

–  Ну вот видишь, Серега, - весело говорил Косидлов, обращаясь к Баженову, - все обошлось. Надо всегда действовать решительно.

Катер уже отошел на десяток метров от пристани, когда парторг катера рулевой Павел Астахов доложил Баженову:

–  С пристани семафорят. Просят снова подойти! Косидлов, увидев беспорядочно бегущих по пристани десантников, резко сказал Баженову:

–  Не подходить! Пусть идут вперед. Поддержи их, если им туго, артиллерийским огнем!

Но Баженов уже понял, в чем дело.

–  Им наступать некуда, товарищ замполит, они на берег не попадут.

Теперь и Косидлов увидел то, чего в горячке высадки и дыму пожара никто не заметил: почти вся пристань была разрушена, и к берегу можно было добраться только вплавь. [127]

–  Беда!
– смущенно сказал он.
– Придется нам опять подползать.

Полузатопленный катер снова медленно подошел к злополучной пристани.

–  Быстрей, быстрей, хлопцы!
– кричал Косидлов десантникам. Сторожевой катер, приняв бойцов, отошел от разбитой пристани и направился к длинному железобетонному пирсу.

Немцы уже приметили катер Баженова и открыли артиллерийский и минометный огонь. Можно было бы проскочить завесу огня на полном ходу, но катер еле полз. И все же к берегу он подошел. Боцман Михаил Яковлев первым под огнем противника выскочил на пирс и принял концы.

–  Вперед, матросы, за наш родной Новороссийск! За нашу Родину!
– обращаясь к десантникам, крикнул Косидлов, и морские пехотинцы бегом устремились на берег. Косидлов и сам бы пошел с ними в атаку, но нельзя было оставить катер.

Снаряды рвались уже рядом с катером. Обливаясь кровью, упал на палубу помощник командира катера лейтенант Барыбин. Осколком снаряда ему оторвало левую руку по локоть. Боцман Яковлев подбежал к лейтенанту, ремнем перетянул ему руку у плеча. Барыбин побелел, но держался на ногах. Косидлов обнял его:

–  Иди в кают-компанию, приляг там, а мы тут без тебя справимся.

Барыбин сел на ступеньки у ходового мостика.

–  Вы обо мне не беспокойтесь, - ответил он.
– Я отсюда никуда не пойду. Мое место на верхней палубе!
– И продолжал подавать команды артиллеристам. Орудийный расчет старшины 1-й статьи Немирича с комендорами Солоненко и Санько, стоя по колено в воде, продолжал вести огонь по фашистам.

Кок катера, Черкашенко Виктор, с разрешения командира взобрался на штурманскую рубку и оттуда вел огонь из пулемета Дегтярева. Рядом из крупнокалиберного пулемета ДШК стрелял комсорг катера командир отделения минеров Туманов.