Нашествие
Шрифт:
«Померещилось!» – подумал он и тряхнул головой, но ему не померещилось, Мура помахала ему рукой и подошла.
– Я вас вижу в окно уже сорок минут, но не могла выйти, потому что начались завтрашние звонки.
Сашик продолжал стоять, ещё не смея пошевелиться, Мура широко улыбнулась, она была в лёгком, скромного серого цвета платье с тёмно-красным тонким лакированным пояском и, в тон пояску, тёмно-красных ажурных перчатках. Она держала в руках такую же лакированную красную сумочку и была не в чулках, как почему-то отметил про себя Сашик. Её тёмно-красные лакированные туфли на устойчивом невысоком каблуке гармонировали с красным, тонкой шерсти беретом на самом затылке и выбивавшимися на лоб крупными каштановыми локонами.
– Очнитесь, Александр! – Мура будто бы даже топнула каблучком. – У меня в сумочке купальный костюм, а вы наверняка без. Я сейчас зайду к «Чурину», а вы можете сбегать домой и взять купальные трусы.
Сашик продолжал перебирать ключи в кармане.
– Вам же недалеко сбегать? Ведь вы меня приглашали на… ну, там, где прохладно? Ну же?
Сашик не помнил, сказал он «Щас!» или только подумал.
Он всё сделал так быстро, как снаряд, который пролетел дом насквозь, мама вслед ему только успела крикнуть «Когда будешь?», но дверь уже захлопнулась, и ей показалось, что и дверь, и расположенная в четырёх шагах от неё калитка захлопнулись одновременно.
«Сумасшедший возраст – сумасшедшие скорости!» – подумала она.
Сашик прибежал к тумбе с газетным свёртком в руках минут через семь или восемь, Муры ещё не было, и на тротуаре тоже никого не было.
«Что за город! Семь вечера, и уже никого!»
Мура шла, он увидел её издалека. Она слегка помахивала сумочкой, широкие складки платья обвивали её ноги, она приближалась, и сейчас он её разглядел. Два дня тому назад он видел её чуть сзади и сбоку, а сейчас она шла прямо к нему. Сумочка качалась на её локте в такт походке, колыханию платья и крупных локонов – замедленно, точно так, как он запомнил во время их первой встречи. И в такт её каблукам по асфальту в голове снова зазвучало: «Я сразу смазал карту буден… Нет, нет! Не то! – И тут же зазвучало другое: – Вам не нужны цветочки, вы хороши и так! У вас царицы очи и королевы шаг! – подумал он и глупо улыбнулся. – Сашик! – ты конь гениальный!»
Мура приближалась, и в голову пришло другое, оно перебило всё прежнее:
Сегодня шла ты одиноко, Я не видал таких чудес. Там, за горой такой высокой, Зубчатый простирался лес. И этот лес, сомкнутый тесно, И эти горные пути Хотели слиться с неизвестным, Твоей лазурью процвести.«Ну, тёзка, – успел он подумать про автора этих строк Александра Блока, – спасибо тебе!»
Мура подошла и сказала:
– Александр, у вас сейчас вид Александра Блока, хотя вы больше похожи на Кларка Гейбла, только без усиков.
Он стоял и всё ещё не шевелился; Мура медленно справа налево, а потом слева направо провела перед его глазами открытой ладонью в красной ажурной перчатке:
– Вы проснулись?
– Да, да! Конечно! – Сашик встрепенулся и поспешно обернулся к проезжей части, и тут же перед ним остановился, шлёпая ногами, как сом по песку, молодой глянцевитый китаец-рикша.
– Нет! Нет! Я на живых людях не езжу, давайте на трамвае! – услышал он из-за спины.
«Тельновщина какая-то!»
И сразу на том месте, где только что стоял рикша, резко затормозил вишнёвый лакированный фордик.
«Вот это подойдёт!»
Из Нового города они быстро проскочили через виадук. Мура открыла окно, плотные волны горячего воздуха распушили ей волосы. Ещё садясь в машину, она со своего заднего сиденья неожиданно перекинула Сашику беретку, от неё пахло духами, запаха которых Сашик никогда раньше не слышал.
На Диагональной, которая вела к Яхт-клубу, машин ещё было много, и их фордик замедлил ход, Сашик тоже открыл окно. Он вертел в руках берет и думал, что надо о чём-то говорить, но в голову ничего не шло, и он из-за этого смущался и вдруг спросил:
– А что такое «завтрашние звонки»?
Мура сидела, откинувшись на спинку сиденья, и, видимо, не собиралась отвечать, она подставила лицо с прикрытыми глазами под врывающийся в салон ветер из окна и ловила прохладу.
Не получив ответа, Сашик так и остался сидеть, теребя в руках её берет.
На площадке Яхт-клуба машина резко развернулась влево, накренилась вправо и остановилась. Сашик открыл свою дверь, выскочил, открыл дверь Муре и подал ей руку. Мура поставила каблучок на порожек «форда» и пододвинулась к двери, потом подала Сашику руку, край её платья немного сполз и открыл колено.
«Не отниму руки. Пусть сползает дальше!» – подумал он про край платья и тут же увидел её внимательно смотрящие на него глаза. Сашик подал ей другую руку и стал смотреть в сторону.
Около Яхт-клуба, хлюпая кормами по воде, теснились лодки. Он выбрал молодого русского парня, лодка которого была узкая, длинная и хищная, кивнул ему, тот перепрыгнул на соседнюю лодку к китайцу и хлопнул его по плечу.
– Моя ему не нада! – сказал он, и оба расхохотались.
«Ну я ему покажу! – подумал Сашик про молодого знакомого лодочника. – Когда вернусь!»
Лодочники мощно вытолкнули лодку из тесного ряда, она взбурлила тупой кормой мутную сунгарийскую воду, и Сашик взялся за вёсла.
На реке было уже пусто, две или три лодки, чтобы точно причалить к набережной Яхт-клуба, гребли против течения вдоль противоположного берега, до них было далеко. Сашик стал сильно выгребать, на Муру он почти не смотрел, но чувствовал, что она внимательно смотрит на него. Минут десять он грёб против течения и, когда из-за левого плеча увидел западную оконечность Солнечного острова, резко повернул нос лодки, за несколько минут преодолел стремнину и поплыл по течению.
Вдоль острова он грёб, уже не напрягаясь, течение несло их само.
Мура, плотно сжав колени и держась обеими руками за борта лодки, сидела на низко сидящей в воде корме; когда стремнина и ветер середины реки стихли, она сказала:
– Вы спросили, что такое «завтрашние звонки»? Это когда люди в конце выходного дня договариваются на завтра. Звонков бывает так много, что иногда нас вызывают, чтобы помочь смене, потому что девушки не справляются.
Она огляделась и увидела, что Сашик выгребает к острову. Сашик действительно выгребал к низкому, пологому берегу Солнечного острова, на котором было несколько маленьких ресторанчиков, кабинки для переодевания, песчаный пляж, он всегда отдыхал здесь со своей компанией.