Наши крылья растут вместе
Шрифт:
— Лив, ты заказала пиццу?
Оливия сидела на диване, уставившись в пустоту гостиной, поджав под себя ноги. Пятнадцать минут назад она должна была заказать пиццу. Неужели она так и не сделала этого?
— Нет, — она перевела взгляд на подругу, чувствуя свою вину.
— Нет? — Удивилась Мелани, — ты стала такой рассеянной в последнее время, что я начинаю уже переживать за тебя. О чем ты думаешь?
Точно не о пицце. Пятнадцать минут она думала о том, чем занимается Даниэль в Аликанте. В ее голову приходили самые разные мысли и ни одна не вызывала у нее приятного в груди. Он мог делать все что угодно, но она была уверенна в том, что он точно
— Лив? — Мелани села рядом, — я знаю о ком ты думаешь.
Оливия перевела испуганный взгляд на подругу, в ожидании продолжения, боясь его слышать.
— О пилоте, — улыбнулась Мел и в душе Оливии что — то хрустнуло, сердце перестало биться то ли от страха, то ли от того, что подруга так быстро ее раскусила. Может, рассказать ей всю правду? Может, Мел поможет избавиться от терзаний?
— Я не могу ни думать о нем, — она слышала свой голос издалека, кусая пересохшие губы, — это стало наваждением. Я не думала, что будет так тяжело пережить это время. Оно стало пустым для меня, — Оливия почувствовала влагу в своих глазах и хоть губы были сухие, ее глаза наполнились слезами, — я ненавижу себя за то, что скучаю. Я скучаю, Мел. Никогда не думала, что буду скучать по нему. Мне его не хватает.
— Боже мой, — Мелани обняла подругу, находясь в шоке от увиденного и услышанного, — Лив, но ведь это ненадолго, всего пару дней и вы снова увидитесь.
Оливия резко отпрянула от подруги, чувствуя, как слезы стали высыхать. Мел имела ввиду другого человека. Патрика. Мужчину, о котором она и не вспомнила за последние пару дней.
— Ты так улеклась им? Ты влюбилась?
— Нет, — Оливия вскочила с дивана, пытаясь убежать, но бежать было некуда. Она тыльной стороной руки, вытерла последнюю слезу, понимая, как ей повезло, что Мел имела ввиду совсем другого человека, — мне нравиться Патрик и я по нему скучаю. Да, я скучаю по нему, но это не любовь.
— Почему бы тебе его наконец не пригласить сюда? Завтра мы с Гербертом улетаем в Сидней, нас не будет два дня. Квартира в твоем распоряжении, — она засмеялась, — у тебя большая кровать, Лив.
Оливию резко затошнило, представив Патрика в своей кровати. Но возможно, Мел права и стоило бы попробовать продвинуться дальше. Не до кровати, пока только до гостиной. А там будь, что будет.
Но вместо звонка Патрику, Оливия позвонила Нине, которой обещала ужин в ресторане в честь своего проигрыша. Опять она вспомнила Даниэля. Из — за него она проиграла. Зачем ему понадобилось смотреть на ее грудь в тот момент? Но дело сделано, спор есть спор. Нина обрадовалась предложению:
— Хоть как-то скоротать время между рейсами.
Экипаж был недоволен свободным временем, чем меньше они летали, тем меньше им платили. Марк как — то сознался, что между длинными перерывами стал подрабатывать на внутренних рейсах. Он жил в доме Даниэля, параллельно ища себе жилье. И сейчас деньги были бы кстати:
— Его дом обходиться мне в кругленькую сумму, — недовольно пробурчал он, — теперь я понимаю Даниэля по поводу продажи своего дома.
Только капитана Дюпре устраивало все. У него была жена и двое детей, долгие перерывы он не замечал, находясь со своей семьей. Деньги его тоже мало волновали, даже с таким графиком он зарабатывал достаточно.
За три недели они один раз побывали в Лондоне. Единственное, что радовало Оливию— мама и родной дом, который уже не казался ей родным. Пасмурная дождливая погода лишь усугубляла и без того плохое настроение.
— От чего моя дочь такая грустная? — Джина подошла к дочери и провела рукой по ее волосам. Как в детстве. Оливии захотелось прижаться к груди матери, но она продолжала стоять неподвижно. Мать точно должна знать от чего ее дочь такая грустная, но Оливия хотела одурачить и ее:
— Наверно, я просто устала.
Они обе в тишине смотрели в окно, наблюдая, как капли дождя падают на асфальт и маленькие ручейки собираются в одну большую лужу. Не отрывая взгляда от этой грустной картины, Джина произнесла:
— Наверно, дело не в этом.
— Наверно, — после небольшой паузы тихо прошептала Оливия.
Больше Джина не спрашивала ее ни о чем.
Время шло, и Оливия начала привыкать к своему новому состоянию. Она привыкла много думать и больше молчать. Теперь казалось, что молчание— состояние ее души. Работа отвлекала ее, которая, как снежный ком резко навалилась на ее экипаж. Капитана Дюпре сменяли другие командиры, которые начали возвращаться после сдачи экзаменов. Она слышала, как тяжело им давалась учеба, как с усердием и с пристрастием комиссия изощрялась в вопросах.
— Что будет, если Даниэль не сдаст? — Спросила она Марка после длительного полета в аэропорту Пекина. Их снова вернули на восточный курс.
— Не сдаст? — Удивился тот, но тут же рассмеялся, — он сдаст и еще задаст каверзный вопрос комиссии, которая не сможет на него ответить.
Она надеялась на это. Очень надеялась.
— Кстати, — громко произнес Марк, что бы его слышал весь экипаж, — ровно через два месяца на нашем борту будут гости— капитан Фернандес Торрес свой первый полет после длительного отпуска будет выполнять в присутствии самого ужасного экзаменатора на планете — Карима Джабраила. Черт, черт, черт прости меня, Господи.
Он сказал это так смешно, что многие рассмеялись, не принимая его слова всерьез.
— Ты так переживаешь, Марк, как будто сам сдаешь экзамен, — произнес Джуан, не обращая внимание на ругательство пилота.
— Кажется я тоже буду сидеть в кабине пилотов. За мной тоже будут наблюдать.
— Ой, бедный Марк, — воскликнула Нина, — но ты выполняй только то, что будет говорить Даниэль.
— Этого — то я и боюсь, — он так тихо это прошептал, что только одна Оливия услышала его, стоя рядом.
Она улыбнулась, потупив взгляд голубых глаз в пол. Даниэль был отличным пилотом. Умным, начитанным, рискованным. Последнее хоть и пугало, но все же давало ему больше плюсов чем минусов. Однако, не все могли это оценить.
Время экзаменов наступало ни только для пилотов, но и для многих стюардов и стюардесс. Нервная обстановка нервировала даже Оливию, несмотря на то, что до ее экзамена еще три месяца. Даниэль точно будет присутствовать в комиссии, и он то завалит ее вопросами, пытаясь избавиться от нее. Девушка не сомневалась в этом. У него будет отличная возможность вообще не допустить ее к полетам. Но она не собиралась так просто сдаваться, хотя каждый день у нее возникало желание покинуть его экипаж без его участия в этом. Не из — за экзаменов. Из — за него. Нет. Из — за себя. Оливия понимала, что не сможет работать рядом с ним. Он будет обращаться к пассажирам— она будет вздрагивать. Он будет проходить мимо— она будет его хотеть. Она никогда не забудет ту ночь. Ей не хватило месяца на это. Ей не хватит еще двух. Ей не хватит жизни, чтобы забыть. Она уже не знала, что сделать еще, что бы не думать о нем.