Наши нравы
Шрифт:
— Полно, полно… дорогой мой… Скоро все кончится, и мы вас отправим с Колей в деревню… Уж я вам и местечко приискал на юге… Вам хорошо там будет…
Никольский говорил, а сам думал, что дни бедняги сочтены… Едва ли придется ему ехать в деревню. А впрочем…
Трамбецкий оживился.
— Да, папа, мы вместе уедем и уж никогда не расстанемся!
И умирающий верил возможности этого счастья. Ему так хотелось верить. Он стал мечтать вслух, как им будет хорошо вдвоем. Ему так хотелось скорее из Петербурга. Адвокат тоже уверен в его оправдании.
— Скорее бы только настал этот день!
Он ни словом не вспомнил своей жены, и Никольский
— О ней что-нибудь слышали?
— Нет…
— Узнайте, голубчик… Ведь я…
Он не докончил и как-то стыдливо опустил глаза.
— Впрочем… я буду иметь счастие видеть ее в суде!..
Никольский, сколько мог, ободрял беднягу… Наступило время прощания. Отец снова несколько раз крепко поцеловал сына. Оба были расстроены. У отца и сына глаза были полны слез.
— Еще раз спасибо вам, Петр Николаевич. Добрый вы человек!.. — проговорил Трамбецкий дрожащим голосом. — Ну, ну… не сердитесь. Я знаю, вы излияний не любите, ну, да простите старого неудачника… Теперь недолго ждать… Осталось всего шесть дней, а там в деревню…
Он помолчал и прибавил:
— А если бы я нашел мерзавца, который…
— Не сокрушайтесь… он еще найдется…
— Вы кого-нибудь подозреваете?…
Никольский махнул головой.
— Кого же?
— Зачем вам знать… Все равно пока ничего нельзя сделать… И подозрения мои слишком шатки…
— Умоляю вас… скажите… Даю вам слово, что раньше вашего позволения я ни единой душе не скажу.
— Даете?..
— Даю.
Никольский нагнулся и шепнул ему на ухо. Трамбецкий изумился.
— Не может быть! — проговорил он. — Это… это… невозможно!..
— От них все возможно, Трамбецкий, — угрюмо проговорил Никольский. — Если бы вы видели гроссбух Гуляева, то поняли бы, что все возможно…
— Нет… нет… вы ошибаетесь!
— Увидим…
Еще поцелуй сыну, пожатие руки, — и они расстались.
Сумрачный, вышел из ворот тюрьмы Петр Николаевич. Вид Трамбецкого смущал молодого человека.
V
ОТСТАВКА ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВА
Несмотря на советы жены и друзей переждать и не подавать прошения об отставке, его превосходительство Сергей Александрович твердо решился просить об увольнении вследствие расстроенного здоровья.
— Его светлость изволил сделать меня больным! — пробовал было шутить старик, но шутка выходила какая-то болезненная, грустная шутка.
Его превосходительство решил на другой же день, после деликатного намека, подать прошение, но… не хватало силы… Он медлил, чего-то ждал, на что-то надеялся, вглядываясь во время докладов в лицо его светлости. Старика щадили. Ему не повторили намека, но раз не подали руки, другой не уважили его представления.
После всего этого оставаться долее было невозможно, неприлично… Достоинство гордого старика заставляло немедленно удалиться от дел…
Пятнадцать лет занимал он видный пост, пользуясь (неизменной благосклонностью его светлости, пятнадцать лет неустанно работал он на благо России; сколько перенес он забот, неприятностей, сколько пережил интриг. Довольно! Пора и в самом деле отдохнуть! Вечные тревоги надоели…
«Заменить меня каким-то Стрелковым!» Это слишком тяжело. Конечно, на все воля князя. Его превосходительство слишком обязан его светлости и боготворит его… Он не смеет порицать
По крайней мере его превосходительство хотел уверить себя в этом, ощущая горькое чувство оскорбленного самолюбия.
Да, пора на покой! Он становится стар. Он начинает терять способность попадать в струю течения. «У нас теперь столько течений! — грустно усмехнулся старик. — Выскочки в наше время en vogue… [38] ». Желая угодить, они не останавливаются ни перед чем. Сегодня либералы, завтра неумеренные ретрограды. Убеждений никаких! Порядочный, приличный консерватизм с последовательными реформами теперь не нужен.
38
В моде… (франц.).
— Бедная Россия! — проговорил со вздохом старик, отождествляя судьбу России с собственной своей судьбой.
План, предложенный Виктором Павловичем, подействовать на светлейшего через ее светлость, был несколько раз с брезгливостью отвергнут его превосходительством. Этого еще недоставало! Все равно дело потеряно.
Его превосходительство, зная хорошо свою супругу, строго предупредил Анну Петровну «не пускаться в авантюры». Ее превосходительство, конечно, дала слово, но на другой же день пустилась на разведки и с любовью занялась интригой.
Неутомимая, ловкая, даже нахальная, когда дело касалось интересов дома, она перебывала у всех своих друзей, имела свидание с высоким духовным лицом, везде говорила, что Россия погибнет, если Стрелков сделается влиятельным лицом; одним говорила, что Стрелков неблагонамеренный человек, другим — что Стрелков слишком крут; духовному лицу тонко намекнула, что Стрелков атеист, а при помощи близких к ее светлости лиц довела до сведения, что Стрелков безнравственный человек, и откуда-то откопала самые достоверные известия о числе жертв, погубленных будто бы господином Стрелковым. Не оставлены были без внимания и намеки на корыстолюбие восходящего на административном горизонте светила. Благодаря неутомимой агитаторше была пущена в ход грязная история об источниках состояния Стрелкова; при помощи Евгения Николаевича в одной из газет была напечатана горячая статья о заслугах Сергея Александровича и о том прискорбном впечатлении, которое произвел на «всю Россию» слух, «очевидно, вымышленный», об отставке его превосходительства. В статье перечислялись доблести старика и длинный ряд реформ, проведенных им в департаменте…
Когда за обедом его превосходительство осведомлялся у жены, где это она пропадает по целым дням, то Анна Петровна ссылалась на занятия в благотворительных комитетах. У нее их так много! Нам, порядочным женщинам, надо подавать пример!
Его превосходительство более не спрашивал, а Анна Петровна, поглядывая на старика, задумывала новую комбинацию какой-нибудь новой интриги.
Она хорошо знала его превосходительство, знала его привычку к власти и почету. Она была уверена, что Сергей Александрович притворяется, рассказывая, что он устал и ищет покоя. Сделай его светлость малейший намек, скажи ласковое слово, удержи старика, — и его превосходительство, теперь как будто сгорбившийся и удрученный недугами, снова выпрямится на страх своим недоброжелателям…