Наши (перевод) книги Мусишкяй - Рута Ванагайте
Шрифт:
нацию палачей. Если я совершу поездку с врагом, то прежде всего, чтобы понять, что случилось с моим народом, с литовцами, которые их убивали. Почему они это сделали? В конце концов, они не были роботами, и не выродками ... Что об этом мне расскажут их ещё живые ? Я хочу понять, что случилось с моим народом, и если это случилось однажды, возможно, это может повториться опять.
168
Эфраим: Я не рад буду сказать это вам, но это может случиться снова. Потому что это уже случилось один раз. Если в 1930
Но только это произошло. Я хочу сказать следующее: мой многолетний опыт показывает, что 99,99% людей, участвовавших в Холокосте, были нормальными людьми. Они не участвовали в преступной деятельности до или после Шоа(Холокоста). Они имели семьи и жили нормальной жизнью.
Рута: Один из нацистов в Нюрнбергском суде отрицал учвстие в преступлениях. Он сказал, что в полицейской школа быле был обучен определению того, что является преступлением. Преступление должно состоять из четырех компонентов: субьекта, объекта, намерения и действия. Поскольку он, обвиняемый, не собирался убивать, это тоже не было преступлением. Так и эти молодые литовцы, которые присоединились к батальонам самообороны служить своей Родине, не собирались расстреливать евреев. Их просто приводили или привозили в определенное место и приказывали охранять евреев, конвоировать их или ... да,
стрелять. Шаг за шагом они втягивались в резню. Попадя в такую ситуацию, возникает большое давление и нужно очень много сил, чтобы
отказаться делать то, что приказывают, и что делают все. Ты не в саду у отца, ты в армии.
Эфраим: Прежде всего, мы все знаем, что можно было отказаться от стрельбы. Об этом говорил не один допрашиваемый преступник. Можно было не участвовать в изоляции евреев или приведении их к месту расстрела. Сколько литовских мужчин воспользовались этой возможностью? Сколько людей отказалось помочь нацистам в организации изоляции и убийства евреев? К сожалению, большинство делало то, на что надеялись власти. То есть, они участвовали в массовых убийствах или делали возможными такие убийства.
Рута: Но вы прекрасно знаете, насколько сильна инерция. Вступил в армию. Получил оружие. Согласися охранять у территорию, или людей, которые в ней. Охранять от кого? Или зачем? Ведь не знаете ... Если вы начали, пути назад нет.
Эфраим: Вот поэтому международное право признает личную уголовную ответственность. Никто не говорит, что эти молодые люди были такого уровня преступники как Антанас Импулявичус (Impulevicius.) Никто не говорит, что они руководили бойней.
169
Но они стреляли. Они совершили преступление. Холокост никогда бы не достиг такого масштаба, если бы эти люди этого не сделали. Они должны взять на себя вину.
Рута: Я не могу не чуствовать жалости к тем введеным в заблуждение молодым людям ...
Эфраим: Твоя милость просто неадекватна. Если убийство было бы одноразовым действием, то аргумент о заблудшем человеке был бы веским. Но массовые убийства совершались одно за другим. Скажем, люди Импулявичуса или Специального отряда, они прекрасно знали, что делают, и все равно это делали.
Рута: Власть независимой Литвы побудило их делать это, командиры им приказали, Церковь молчала, все остальные в отряде делали это, и в конце концов Бог позволил этому случиться - что будет делать этот человек? Они так думали, не я поймите это правильно. Давайте будем реалистами: большинство из этих людей не получили образования, половина из них неграмотны или почти неграмотны. Они не слишком много думали о моральных ценностях.
Некоторые из них - просто примитивные сельские парни ...
Ефрем: Пойдите к людям, чьи родственники были убиты в Холокост, и скажите им: «Извините, а вы знаете, наши люди, которые это сделали, были не очень образованными». Это звучит убедительно?
Рут: Нет. Но я все еще думаю о роли Церкви, самом важном моральном авторитете в Литве того времени. Или о роли Бога, просто говоря. Невероятно, даже абсурдно полагать, что большинство убийц были верующими, посещали церковь, шли на исповедь, что позволяло им чувствовать меньше ответственности за то, что они делали. «Почему Бог допускает такие ужасы?» -
Сказал один из убийц Импулявичуса. Если Бог разрешает это, что может сделать ничтожный человек?
Эфраим: Тем не менее, мы должны требовать, чтобы каждый человек понял, что то, что он делает, - самое страшное преступление, которое можно вообразить.
С каких пор недостаток образования или глупость снимает ответственность? Мы не говорим о какой-либо несчастном, когда-то случайно нажал на курок и убил одного человека. Мы говорим об убийствах тысяч людей - мужчин, женщин, детей, пожилых людей и больных - убивая человек должен был быть полным аутистом для этого чтобы
170
не понимать, что делают. В этом случае в действительности в Литве было два вида преступников. В небольших городах были люди, которые стреляли один или два раза. Но есть те, кто служил в спецотряде, в Летучем отряде или в батальоне А. Импулявичуса, который убивали целыми часами, из месяца в месяц, из года в год.
Рута: Я тоже думаю об этих людях. Некоторые из них говорили, что стрелять было трудно только в первый раз, а затем, привыкаешь, стреляешь автоматически, ничего не чувствуя.
В конце концов, те, кто стрелял, даже не видели лица жертв, жертвы были поставлены в 10 метрах спиной к ним. назад, или ничком лежали в ямах.
Эфраим: Вы как будто пытаетесь оправдать или уменьшить их вину любой ценой. Я не хочу говорить о своей семейной трагедии, но думю о брате деда, Эфраиме, невинном, замечательном, талантливом человеке, о его маленьких детей. Кем они могли бы стать? Сколько замечательных людей мы потеряли, вы потеряли - сколько они могли бы дать вашему государству?