Наши уже не придут
Шрифт:
— Мне письмо дописать… — воспротивился Аркадий.
— Вам назначен строгий постельный режим! — сделала медсестра запрещающий жест. — В постель.
Немиров раздражённо проворчал что-то невнятное, после чего сдвинул недописанное письмо и накрыл его книгой.
Воспользовавшись тростью, он прошёл к своей кровати и осторожно лёг.
— Я вынуждена буду сообщить вашему лечащему врачу, — уведомила его медсестра, Александра Эдуардовна.
— Я заслужил, — вздохнул Немиров. —
Медсестра поджала губу и покинула палату.
— Несознательный ты, штабс-капитан, — усмехнулся лежащий на соседней койке полковник. — Не сотрудничаешь с командующим составом.
— Виноват, ваше высокоблагородие, — ответил Аркадий.
— Мы не при исполнении, поэтому можешь обращаться по имени-отчеству, — разрешил ему полковник. — Когда уже обед?
— Не могу знать, Николай Николаевич, — ответил Аркадий. — Часов, к сожалению, не имею.
— Да оставь ты эту формальщину, — медленно махнул рукой полковник.
Николай Николаевич Дренякин поступил сюда четыре месяца назад, с ранениями верхних конечностей и туловища — недалеко от него взорвалась ручная граната.
На вид ему лет пятьдесят, видно, что носил густую бороду, но от неё остались только усы, а остальное сбрили — было осколочное ранение в щёку. Сейчас борода слегка отросла, но ей было максимум пару месяцев.
Судя по впалости щёк, при поступлении в госпиталь полковник был полнее, но начавшаяся лихорадка сильно повлияла на его вес.
Начинающееся облысение подчёркивалось короткой стрижкой, которая, к тому же, обнажала ещё несколько длинных осколочных шрамов. Ему сильно повезло, что осколки не сумели пробить череп и лишь поцарапали кожу и кость…
Сам Аркадий тут уже третью неделю.
Ранения у него были серьёзные, но, к счастью для него, ничего калечащего. Одна пуля попала в бедро левой ноги, а одна прошла через предплечье левой руки. Трещина в бедренной кости потенциально могла создать кучу проблем, а вот в левую руку попало удачно, без задевания костей.
«Главное — ничего не сломало», — подумал Немиров. — «Остальное зарастёт».
Лихорадка его отпустила только на вторую неделю. Он опасался, что начнётся заражение и ему крышка, но перевязку меняли вовремя, кормили хорошо и за ним внимательно присматривала медсестра, поэтому прогноз обнадёживающий…
— Расскажи-ка мне, будь добр, побольше о моём полном тёзке, — попросил полковник. — Кто именно придумал артиллерией перед наступающими бить? И в чём преимущество перед обычной артподготовкой?
— Полковник Алексеев и придумал, Николай Николаевич, — заговорил Аркадий. — И «огневой вал» никоим образом не заменяет артподготовку, а лишь дополняет её.
Далее он описал детали
— И что, был эффект? — поинтересовался полковник, когда Немиров закончил объяснение.
— Полковник Алексеев прислал письмо, в котором сообщил, что линия траншей была взята полностью, — ответил Аркадий. — О потерях не сообщил, но заверил, что будет ходатайствовать о внедрении тактики на уровне армии — вероятно, эффективность им оценена как высокая.
Настаивать на собственном авторстве Аркадий не стал. От полковников инновации принимают с гораздо большими шансами, поэтому Немиров построил беседу с Алексеевым так, чтобы он сам «нащупал» идею из наводящих вопросов. Николай Николаевич уверен, что он разработал тактику лично, а Аркадий просто ему помогал. А Аркадию и не жалко…
Сохранить больше жизней. Чем меньше людей погибнет на фронте, тем легче потом будет молодой советской республике восстанавливаться после войны.
«Пятнадцатый год проходит не совсем так, как я планировал», — подумал Аркадий. — «В план точно не входило лежать в госпитале с ранениями…»
— В шахматы играешь? — спросил вдруг полковник Дренякин.
— Так точно, Николай Николаевич, — улыбнулся Аркадий.
— Есть тут у меня… — полковник слез с кровати, надел тапочки и залез в тумбочку.
Через несколько минут у кровати Аркадия стоял стул, на который было поставлено вечно неизменное поле сражения, почти каждый бой на котором уникален.
— Кому письмо хочешь написать? — спросил полковник.
— Благодетельнице своей, Марии Константиновне Бострем, — ответил Аркадий.
— Марии Константиновне?! — удивился Дренякин. — Так я ж её знаю! У Богдановича в салоне виделись неоднократно! Надо же, как тесен этот мир… И как она поживает?
— Вот, хочу узнать, — улыбнулся Аркадий, делая ход. — Но Александра Эдуардовна бдит…
— Подожди с недельку-две — режим смягчат, — сказал ему Николай Николаевич, обдумывающий свою стратегию. — Я закурю?
— Курите, Николай Николаевич, — ответил Аркадий.
Удивительно, но в палатах не запрещается курить. Во всяком случае, обер-офицеры каждый день смолят, как паровозы.
— Будешь письмо писать — передавай сердечный привет от меня, — попросил полковник, подкуривший сигарету от спички. — Сам что не куришь?
— Некурящий я, — ответил Аркадий. — И обязательно передам от вас привет.