Наши в космосе
Шрифт:
Тогда завхоз корабля пошел на крайние меры. Выписал с кухни бутыль девяностошестипроцентного.
Первый стакан капитан поднял за доверие. Все выпили не переча. Те двенадцать молчат.
Второй
Лишь когда спирту в бутыли оставалось толщиной с папиросу, языки у ребят развязались и они, не сговариваясь, затянули старинную - "Схоронили парня на Плутоне". На втором куплете ребята позабыли слова, и Веня Крылов полез к капитану целоваться. Ужин закончился тяжело.
Наутро хитрый хозяйственник решил отыграться на опохмелке. Как ребята проснутся и станет на душе у них муторно, так, придумал завхоз, он им - сразу же ультиматум. Или развязывайте языки, или подыхайте с похмелья.
Проснулись ребята бледные. А тут еще наш хитрец вырубил кольцевые двигатели. На корабле - невесомость. А невесомость с похмельем - что Малюта в обнимку с Берией.
Туго пришлось абордажникам. Не всякий такое выдюжит. Да, видно, стоила тайна пытки. Не выдали. Ни один. Обложили завхоза ёпами, помыкались, проблевались и через денек отошли.
Потом за полетными буднями про тайну как-то забыли. Авралы, вахты, ремонты - не до нее было. Скоро у меня самого с "Мичуриным" получился развод, уволился я с "Мичурина". Уволился, перешел сцепщиком на "Исаака Ньютона". "Мичурин" без меня тоже недолго коптил Вселенную, пустили его на сковородки.
Такой, товарищи, переплет. Но самое интересное в случае на "Мичурине", думаете, что? Та искусственная планетка? Нет, товарищи, не планетка. Самое интересное - почему из нас-то никто, из остальных, не додумался слетать на нее, посмотреть, самим во всем разобраться. И никому ведь даже в голову не пришла такая простая мысль.
Все, товарищи, этой сказке конец.
– Федор Ильич потянулся.
– Вопросы есть?
– Есть, - сказал малахольный Данилов.
– Давай, Данилов, спрашивай свой вопрос.
– А какая же, дядя Федя, была у вашего завхоза бутыль, чтобы довести до похмелья столько здоровых мужиков? Или такой был хилый раньше в космофлоте народ?