Наследие аристократки
Шрифт:
– Если нет, то я сам ей позвоню. Не хочется, чтобы такие вещи от нас ушли, – добавил Филипп, открывая дверь такси.
– Спасибо, что приехали, – поблагодарила Джейн.
Лоутон улыбнулся, сел в машину и помахал ей на прощание. Его поразило все, что он увидел этим утром, – и драгоценности, и девушка.
Глава 6
Приехав на работу, Филипп начал готовиться к аукциону, до которого оставалось всего полчаса. Торги «Ювелирные украшения» были скромными и не шли ни в какое сравнение с Большим ювелирным аукционом, на
Аукцион прошел легко, но закончился позже, чем думал Филипп, потому в кабинет начальника он зашел только в половине пятого. Эд Барлоу изучал результаты сегодняшних торгов, и, похоже, они ему нравились. Он поднял взгляд на Филиппа.
– Хороший был аукцион, – заявил Барлоу и жестом предложил ему сесть. – Какие-то проблемы?
– Представитель суда по наследству попросил меня оценить украшения, которые хранились в невостребованной банковской ячейке. Я сделал это сегодня, и там оказалась целая коллекция очень ценных вещей, все – от самых известных ювелирных домов. – Он передал Барлоу фотографии, которые только что напечатал.
Эд стал внимательно изучать их, а Филипп наблюдал за выражением его лица.
– Эти вещи правда такие великолепные, как выглядят на снимках? – изумленно посмотрел на подчиненного Барлоу.
– Еще лучше. Фотографии не показывают всей их красоты, – спокойно сказал Филипп. Сегодняшний день был самым лучшим за все два года работы в отделе. Казалось, будто он нашел месторождение золота или нефти. Хотя драгоценности ему и не принадлежали, все равно было очень волнительно участвовать в этой истории. Возможно, Лоутону позволят участвовать в предстоящем аукционе.
– Известно, кому они принадлежали? – спросил начальник.
– У нас есть имя владелицы и ее фотографии. Юной девушкой она вышла замуж за итальянского графа и прожила с ним с сорок второго года по шестьдесят пятый. Но умерла без денег и наследников. Все, что у нее осталось, – это драгоценности, которые банк обнаружил, когда вскрыли ячейку.
– А формальности все соблюдены? – с тревогой спросил Эд. – В банке подождали положенное по закону время?
– Да, все сделали точно. За ячейку не платили три года, через тринадцать месяцев банк ее вскрыл и послал письмо владельцу – тоже в требуемый по закону срок. Потом банк ждал еще два года, уведомил суд по наследству, а тамошние работники уже стали искать наследников. На объявления в газетах никто не явился. Я видел документы.
– Хорошо. – Эд удовлетворенно сложил руки на огромном антикварном письменном столе, который компания приобрела на аукционе много лет назад. – Мы не должны ошибиться, имея дело с такими бриллиантами. Позвони в суд как можно скорее и обсуди наше вознаграждение. Мы выставим драгоценности на аукцион в мае. Еще есть время, чтобы сделать фотографии для каталога.
– Я займусь этим завтра, как только приду на работу, – заверил его Филипп и вышел из кабинета с папкой документов по делу
Лоутон хотел набрать номер Джейн, но делиться с ней новостями до того, как он обговорит все условия с ее начальницей, было неправильно. Филипп надеялся, что они еще встретятся.
На следующий день он, как и обещал Эду, позвонил Харриет и имел с ней долгую, откровенную беседу. Филипп сказал, что «Кристис» заинтересованы в продаже драгоценностей, что их стандартная плата – десять процентов с окончательной цены, а также заявил, что фотографии для каталога суд должен делать за свой счет. Эти условия ничуть не удивили мисс Файн – они были стандартными для всех аукционов, а она часто передавала на продажу вещи из невостребованных ячеек. Еще Филипп спросил, не против ли она, если в каталоге поместят фотографии графини, чтобы привлечь внимание покупателей. Харриет ответила, что ей все равно, и пообещала позвонить ему в конце недели.
Филипп предупредил, что времени у них не очень много, если они хотят включить украшения в каталог майского аукциона. Харриет пообещала, что сделает все возможное. Честно говоря, он волновался, как бы начальница Джейн не решила позвонить в «Сотбис», чтобы узнать их условия. Но мисс Уиллоуби вроде говорила, что Харриет сама предложила «Кристис». В любом случае сейчас Лоутону оставалось только ждать и надеяться, что суд передаст содержимое ячейки им. Коллекция ди Сан Пиньели станет главным украшением любого аукциона.
В пятницу мисс Файн ему не позвонила, но Филипп не хотел давить и решил подождать ответа суда до понедельника. Хотя Эд торопил его и в пятницу после обеда уже спрашивал о том, как идут дела.
Как всегда, выходные Филипп провел на яхте, а в воскресенье вечером заехал к маме. Он не остался ужинать, потому что Валери собиралась в кафе с друзьями. С макияжем, в джинсах и черном свитере крупной вязки она прекрасно выглядела.
У них было немного времени, чтобы поболтать.
– Как прошла твоя неделя? – с искренним интересом спросила Валери, разливая чай.
Филипп рассказал ей о драгоценностях и о том, что они очень хотят продать их на аукционе. Еще он добавил, что пока не получил ответа из суда, но обязательно позвонит им завтра.
– Значит, вещи действительно стоящие, раз «Кристис» в них так вцепились, – заметила Валери, допивая чай.
Тут он вспомнил о совпадении фамилий:
– Кстати, девичья фамилия женщины, которой принадлежала ячейка, – Пирсон. Как у тебя до замужества. Хотя я сомневаюсь, что мы имеем к ней какое-то отношение.
Валери согласно кивнула:
– Это распространенная фамилия. У нас нет родственников, которые имели бы такие драгоценности. Как бы нам этого ни хотелось. – Мама улыбнулась ему, но оба знали, что деньги не играли в ее жизни особой роли, а тут вообще речь шла о наследстве чужого человека. Его мама была щедрой женщиной и довольствовалась тем, что имела.
– Думаю, цены на этих торгах взлетят до небес. Украшения безумно красивые, с большими камнями отличного качества. Аукцион будет жарким – если, конечно, суд решит передать их нам.