Наследие последнего тамплиера. Кольцо

Молист Хорхе

— Это случайность?

— Нет, черт побери! — воскликнул Ориоль. — Никакой случайности! Художник сделал это осознанно. Створки триптиха — как бы карта этого храма! Капеллы на картине воспроизводят подлинные капеллы церкви, если смотреть со стороны нефа в сторону апсиды. Это здесь, Кристина!

Мы решили вооружиться более солидными знаниями о церкви Святой Анны. Предстояло исследовать самую незначительную деталь. Мы разделили работу. Я должна была собирать информацию по современным источникам, а Ориоль, соответственно своей профессии, исследовать древние документы.

Я собирала все печатные материалы, содержащие данные об этом здании и его истории, от туристических путеводителей по городу до солидных томов по каталонской готической

архитектуре. Ориоль, поскольку его семейство было связано с этим храмом, уже многое знал о нем и передал мне одну весьма ценную вещь — недавно опубликованную небольшим тиражом книгу о святой Анне. В ней было все, что мы хотели знать. Еще немного, и я стану знатоком церкви!

Иронические слова, которыми Ориоль отреагировал на мое опрометчивое утверждение, обидели и обрадовали меня. «Как ты красива и как педантична», — сказал он.

Все последующие дни я посвятила чтению и посещениям церкви. Там я довольно часто встречала Арнау д'Эстопинью. Порой он вовсе не отвечал на мои приветствия, порой делал это ворчливо и никогда не позволял втянуть себя в разговор.

Не стану утомлять читателя, перечисляя все то, что почерпнула из прочитанных материалов. Документированная история святой Анны, похоже, началась в 1141 году, когда арагонский король Альфонсо I пожертвовал свое королевство духовно-рыцарским орденам тамплиеров, госпитальеров и Гроба Господня. В тот год некий каноник Карфиллиус вел переговоры от имени рыцарей Гроба Господня с наследником королевства, графом Рамоном Берингером IV Барселонским. Тот обещал трем орденам вернуть королевство в обмен на имущественные уступки.

В результате орден Гроба Господня завладел множеством материальных ценностей в Каталонии и Арагоне, в том числе церковью Святой Анны, расположенной за городскими стенами и, разумеется, существовавшей еще до этого. Там было решено основать монастырь, который оставался под покровительством этой святой. Он получил владения не только в Каталонии, но также на Майорке и в Валенсии. За свою бурную историю церковь прошла путь от первоначального величия и богатства к столетиям упадка, когда перестала быть монастырем и превратилась в соборную, а потом в приходскую церковь. Ее владения распродавались, в частности земельные участки, на которых сейчас стоят высокие здания, окружающие остатки былого величия. Ограбленная церковь прекратила свою деятельность во время нашествия Наполеона. Оскверненная вооруженными людьми, она была закрыта для прихожан в 1873 году, во времена Первой республики. В период Второй республики, когда она стала новой церковью, ее подожгли и взорвали. От здания, стилизованного под неоготику, остались лишь стены, стоящие на площади Рамона Амадеу. Их можно видеть и сейчас.

Ориоль чередовал исследования с работой, и мы встречались либо по вечерам, либо на короткое время днем для того, чтобы сопоставить результаты наших штудий.

На нашей первой встрече я с энтузиазмом рассказала об одной фотографии интерьера церкви после пожара. В развалинах алтаря виднелся крест с расширенными концами. До пожара он, несомненно, был скрыт алтарем.

— Наши деды встречались здесь, — заметил Ориоль, — и в отличие от ордена Гроба Господня наш культ всегда был тайным.

Нынешний комплекс создавался в течение нескольких веков. Документы свидетельствуют о том, что клирос и поперечный неф строились между 1169 и 1177 годами. Центральный неф и одна из капелл были возведены в тринадцатом веке, крытая галерея и зал капитула — в пятнадцатом веке, капеллу Святых даров построили в шестнадцатом веке и модернизировали в двадцатом.

Но вскоре я поняла, что есть хронологическая неточность между картиной и сооружением. Если капеллы Святых даров не существовало вплоть до шестнадцатого века, то откуда на правой створке взялась молельня? Мы перепутали церкви? Кроме того, хотя святые дары есть на картине и в храме, эта капелла относится к четырнадцатому веку, что слишком поздно для художника, создавшего триптих; кроме

того, ни в одной из других капелл изображения святых даров нет. На клиросе большого алтаря, как это и должно быть, поклоняются святой покровительнице Анне, которая простерла руки, словно защищая дочь и внука. Это именно то самое место, где она и должна быть. И хотя образы современные, что логично, если принять во внимание пожар, такими же они были и раньше. Главный алтарь посвящен святой покровительнице. Кроме того, в капелле справа, современной и посвященной святым дарам, нет распятия. Я поняла, что, несмотря на совпадения, обнаруживается значительно больше несоответствий, и мною овладело уныние. Мы опять шли по ложному следу.

— Мы уверовали в собственные фантазии, Ориоль. — При встрече я объяснила ему все вышеизложенное.

— Строения, такие старые, как это, не всегда выглядели так, как сегодня, да и предметы интерьера находились не там, где сейчас, — заметил он. — С другой стороны, церковь Святой Анны недостаточно хорошо изучена.

— Считаешь, что книги о церкви содержат ошибки?

— Кое в чем. Начать с того, что клирос и поперечный неф — не самые древние части храма. Документально подтверждено только существование самого храма. Когда орден Гроба Господня вступил во владение церковью Святой Анны, храм уже существовал. В ином случае церковь назвали бы обителью Гроба Господня, а не Святой Анны. Согласна? — Я кивнула. — На каком месте располагалась бы древняя церковь Святой Анны? — Я пожала плечами. — Пошли! — Мы направились в церковь, и Ориоль, взяв меня за руку, повел к клиросу. — Ничего странного не видишь в окнах?

В стене апсиды, за главным алтарем, наверху, расположено большое застекленное окно в готическом стиле, а ниже — два узких окна со стрельчатыми сводами. Они находятся на той же высоте и похожи на три окна в стене справа, с южной стороны.

— Вижу окна в правой стене и не вижу в левой.

— А что еще?

Я внимательно все осмотрела.

— Кроме большого окна сверху, ни одно из других окон клироса не выходит наружу, два нижних сообщаются с ризницей, а три правых с капеллой Святых даров.

— И на какую мысль это тебя наводит?

— Когда строилась ризница, все окна выходили наружу, и раз с северной стороны, слева, окон нет, это значит, что там было какое-то другое строение. Может быть, изначальная церковь Святой Анны.

— Совершенно верно. Нынешняя капелла Гроба Господня была изначальной церковью, которую собирались построить в одиннадцатом веке в романском стиле.

— Почему же современные исследователи относят ее к четырнадцатому веку?

— Они не знают по-настоящему, что произошло, и оценивают строение по тому, что видят сейчас. Старая романская капелла рухнула в результате пожара 1936 года, как многие другие части церкви и купола, который взорвался и превратился в огромную трубу. То, что было восстановлено, представляет собой стрельчатый арочный свод, такой же, как в клиросе и поперечном нефе. Но первый не должен был быть стрельчатым. Более того, я обнаружил планы церкви, подписанные в 1859 году архитектором Мигелем Гарригой. На них изображена конструкция стен в капелле Dels perdons, как она тогда называлась, и они совсем не похожи на другие стены церкви. Они были толще и имели ниши, в которых наверняка стояли изваяния святых.

Что же касается правой стороны клироса, то капеллы, называемой ныне капеллой Святых даров, в тринадцатом веке вообще не существовало, поскольку окна выходили наружу. В шестнадцатом веке там построили ризницу. И напротив, там были две молельни под двумя готическими сводами. Они представлены на триптихе пологой аркой, положенной прямо над крестом; у нее, как мы считали, есть небольшое закругление. Но на самом деле она представляет собой те самые две молельни. Главный вход с его колоннадой находится сбоку. Он датируется 1300 годом, и поскольку его готический стиль, похоже, совпадает со стилем молелен, следует предположить, что они построены в одно и то же время.