Наследие
Шрифт:
«Трансформация» — Эрхольд потом долго смаковал это новое слово из чужого мира. В мире людей так не говорили. Дархэйм многое узнал от своего второго отца. И о том, как Виллианам удалось разорвать ткань миров в погоне за живыми источниками Силы, и о том, что место прорыва никуда не делось. И даже то, что у «врат» есть хранители, с обеих сторон. Виллианы так же охраняли их со своей стороны, как кто-то из человеческих родов охранял в мире людей. Тахрад знал не так много, и не мог точно объяснить, почему его сородичи не допускают возможности повторного прорыва туда, где на воле гуляет «пища». Он даже не знал, где находятся врата, но искал их. И просил сына тоже искать со своей стороны, чтобы помочь своему отцу соединиться с его семьей. Именно так Виллиан называл вдову Дархэйм и ее детей. Тахрад был одержим идеей прорваться в мир людей все то, время, сколько Эрхольд знал его. И он даже обещал отцу помощь, но…
Лорд Дархэйм быстро понял, что нужен отцу только, как ключ запертым вратам. Это было самым великим разочарованием юного Эрхольда. Обнаружить, что тому, кто дал тебе жизнь, ты нужен только как способ прорваться к вожделенной женщине, было горько. Тахрад учил сына, но больше тому, что ему могло понадобиться для поиска и открытия врат. Много спрашивал о матери, но мало интересовался сыном. Понукал, подталкивал, пытался угрожать. И это стало точкой, после которой Эрхольд перестал доверять отцу. А окончательно поняв, что причиной смерти темного мага стал Виллиан, черный лорд его возненавидел.
Юноша какое-то время не входил в мир мертвых, не откликался на зов Тахрада, решив вычеркнуть его из их жизни раз и навсегда. Но однажды все-таки пришел. Только теперь он брал и то, что считал нужным. Теперь Виллиан рассказывал о своем мире, рассказывал о Силе, о трансформации. Сын быстро научился водить отца за нос. Он обнадеживал, врал, что ищет вход во врата в мире людей, а взамен получал необходимые ему сведения.
И все же он начал искать. В те дни, когда Эрхольд обнаружил, что любит сестру намного сильней, чем следовало бы брату, он решил, что все дело в том, что у него нет выбора. И тогда Дархэйм подумал, что в мире Виллианов он смог бы найти себе настоящую пару. Просто поменяться с отцом местами. Пусть он забирает мать, а взамен даст ему целый мир. О Виалин молодой лорд старался тогда не думать, он бежал от нее и своей страсти. И, наверное, найди врата тогда и истинного потомка первого хранителя, Эрхольд так бы и сделал, но до того, как он появился на скале, куда прилетали драконоправы на летунах во время Игр еще было далеко. И лорд Дархэйм изменил свои намерения.
Все изменилось, когда Виалин исполнилось семнадцать, и род Дархэймов решил, что девушке пора выходить замуж. Единственный мужчина в своей ветви — Эрхольд Дархэйм в это время находился вне собственных земель, и, вернувшись, узнал, что родственники решили устроить состязание за руку Виалин. Подобное практиковалось, и турниры порой устраивали, если несколько мужчин претендовали на руку одной женщины. Спорный вопрос решался силой, и девица имела возможность оценить будущего мужа не на праздных словах, а увидев, на что он способен.
Виалин была растеряна, леди Дархэйм молчала, но было заметно, что матушка тревожится, не зная, как относится к предстоящему турниру. С одной стороны Ви достигла брачного возраста и замужество было предсказуемым, но с другой — юная леди Дархэйм оставалась носителем черной Силы, и будущий супруг мог однажды понять, что темная магиня вовсе не обладает родовым даром, а то, что ей подвластно — преступно. Впрочем, была и другая, менее весомая, причина. Расставаться с Виалин никому не хотелось. «Наше солнышко» — вот кем стала девушка для родных и челяди.
Добродушная, открытая, приветливая, она редко злилась, еще реже перечила. Виалин в этом не было надобности, ее желания исполнять было легко, получая в награду светлую улыбку. Даже мрачноватый и суровый, с некоторых пор, молодой господин оттаивал рядом с ней, начинал больше улыбаться, не пугая прислугу пронзительным взглядом. Единственное, чего не могли понять обитатели замка — это любовь юной леди к диким и кровожадным тварям.
С недавних пор возле замка поселились щенки каяра, чья мать погибла, оставив трех серых несмышленышей. Виалин нашла их в овраге, еще слепых, ползающих вокруг мертвой матери. Каяры были голодны и их гибель была вопросом времени. Девушка подобрала щенков и принесла в замок. Здесь выхаживала, словно родная мать, не позволяя избавиться от опасных хищников. А когда щенки окрепли и поднялись на лапы, она вынесла их за пределы замка, объявив неприкосновенными.
Соорудив зверям логово, Виалин продолжала ухаживать за ними, и твари прониклись к ней такой любовью, что стали верными спутниками и телохранителями, не подпуская к юной леди даже тех, кто знал ее. Каяры скалились, рычали, но стоило Ви топнуть ногой и сказать:
— Довольно! — как серые хищники отступали, но продолжали буравить враждебным взглядом красных, как тлеющие угли, глаз любого, кого Виалин подпускала к себе.
Впрочем, жителей замка Дархэймов каяры не трогали, и даже охраняли стены замка по ночам, кружа тремя страшными тенями во тьме. Стражи даже прониклись к зверям уважением, иногда разговаривая с ними со стен, но подойти близко так никто и не решился. И единственного, кого опасались каяры, был молодой лорд Дархэйм. На него они продолжали порыкивать, несмотря на недовольство своей хозяйки.
А когда Эрхольд узнал о турнире, спрятались даже каяры. Он перепугал всех своим необузданным бешенством. Дорберт Шагерд, прибывший вместе с другом, тихо сидел на излюбленном кресле, опасаясь напомнить о совеем присутствии. Леди Дархэйм скрылась в своих покоях, сказавшись больной. Кажется, дверь она подперла чем-то тяжелым. Челядь вовсе попряталась, впервые ощутив опасность, исходившую от молодого лорда в полной мере. И только Виалин бросилась брату на шею, когда черная Сила вырвалась наружу и закружилась яростным вихрем, сметая все, что попадалось на ее пути.
— Эрх, хватит! — кричала Ви, пытаясь пробиться сквозь пелену его слепой ярости. — Ты погубишь всех нас! Прекрати!
И когда он опустил взгляд на сестру, девушка отшатнулась, испуганная тьмой, заполнившей серые глаза Эрхольда. Она пятилась до тех пор, пока не споткнулась и не полетела на руки Дорбу. Увидев, как чужие мужские ладони сомкнулись на талии Виалин, поддерживая ее, молодой Дархэйм вдруг успокоился. Черный вихрь распался туманом, закрутился в жгуты, и они метнулись к креслу, на котором застыл приятель Эрха. Бережно оплетя девушку, «змеи» сняли ее с колен темного лорда. Дархэйм одарил друга тяжелым взглядом и подошел к сестре.
— Ты хочешь замуж? — спокойно спросил Эрхольд.
— Нет! — воскликнул Виалин. — Я не хочу замуж… так. Я должна любить своего будущего супруга, а не достаться наградой победителю турнира.
— Не достанешься, — удовлетворенно кивнул ее брат.
Шагерд поерзал в кресле и кашлянул, привлекая к себе внимание.
— Эрх, но по закону королевства, отказать победителю ты уже не сможешь, — напомнил он. — Если хочешь… я мог бы сразиться за Ви. И если выиграю, то…
— Если выиграешь, — с нажимом повторил Дархэйм. — Мы не можем полагаться на случайность. Я сам приму участие в турнире.