Наследница Драконов
Шрифт:
В машине первой не выдержала я.
— И много их таких? Желающих с тобой попробовать.
— Все. Я еще не ставил меток, и все свободные девушки готовы попробовать.
Попробовать? Все? Минуты две я пыталась продышаться.
Ого, подозревая в Гэбриэле ценный приз, я, оказывается, сильно преуменьшала масштабы.
— Считай, ты меня впечатлил. А что, эти самые активные?
— Белла знает, что нравится бабушке, поэтому считает, что у нее шансов больше, чем у других.
Он бросил на меня быстрый взгляд, бабушку ему упоминать было неприятно. Но я сейчас думала совсем не о леди
— Она… эта Белла… к тебе приставала?
— Пыталась подставить шею, показать свой запах. Намазалась чем-то усиливающим. Холли, мне кажется или ты злишься?
Злюсь. Еще как. А что, нужно радоваться? Моего жениха в публичном месте домогается развратная девица. Ее не смущает, что я нахожусь буквально в нескольких метрах, разговариваю с ее же сестрой.
— Перестань фыркать, — голос Гэба звучал отстраненно. — Ситуация неприятная, но скорее для меня. Кто она такая, чтобы провоцировать меня на выбор… Считает, что я совсем нюх потерял и до сих пор не определил ее запах? Ладно, это мои проблемы в клане, решу их в ближайшее время. Для тебя важно одно — Эдна все правильно сказала, завтра, на общем собрании, тебя могут попросить показать метку.
— Которой нет.
— Именно.
Он постучал пальцами по рулю, хмыкнул и вдруг весело заявил:
— Хватит вести допрос, ты же не Эдна. Мы вполне можем поговорить открыто и на равных, без полицейских замашек. Лучше скажи, дашь мне поставить метку? Это в наших общих интересах. Покажем общественности и следующие сутки я тебя буду оберегать. Как в прошлый раз.
Адскую боль от укуса Ронни я помнила, словно это было вчера. И день ломки, когда выворачивало кости до хруста и каждая капля крови в моем теле горела жидким огнем. Та ночь была единственной, когда Дружок не пришел. Он что, вокруг дома в это время бегал?
Господи, как же я не хочу повторения! Невольно себя поймала на отползании по сиденью, подальше от Гэбриэла.
— От метки не бывает сильной боли, — заметил оборотень, правильно оценив мои испуганные телодвижения. — Скорее всего ты боролась в это время с ликантропией и меткой одновременно. Но если ты боишься, я не буду настаивать. Придумаю что-нибудь, отвлеку внимание от этой темы.
О, да. А еще можно нарисовать или поцарапать. Смешно.
Если бы оборотень настаивал, уговаривал, убеждал, я бы боролась до последнего и, скорее всего, разругалась бы с ним в пух и прах. В конце концов, какое отношение ко мне имеют традиции оборотней? Но он вел себя настолько отстраненно, что стало обидно. Плавная передача поместья была нашей обоюдной идеей, а сейчас из-за ранки на плече и моего страха помучиться денек от боли, он готов был рискнуть успехом всего плана. Не правильное решение.
— Гэб, ты предлагал говорить прямо. Давай. Ты как ко мне относишься?
— Холли, — он остановил машину после поворота к моему домику, дальше оставалось только пешком. Вытащил пакеты и открыл мне дверцу. — Ты же не спала, когда мы говорили с Джезом? Я видел, как ты резко вздохнула после моих слов.
И продолжил, когда я промолчала.
— Понятно, значит слышала о том, кто ты для меня. Тогда пришла моя очередь спрашивать. Как ты ко мне относишься, невеста?
Мне стало страшно. То, что с Фреди развивалось плавно, ясно и спокойно, с Гэбриэлом выходило нервно и, откровенно говоря, через пень-колоду. Вроде бы и там, и там я — невеста, но разница колоссальная.
Ноги сами понесли меня быстрее по дороге, пришлось замедляться волевым усилием, чтобы не выглядело как убегание.
— Холли…?
Что Холли, что Холли? Мое отношение — сложная и многогранная штука. Не всегда и слова можно подобрать, как я к некоторым людям отношусь.
— Если скажу: «Очень хорошо», будет достаточно?
— Нет, и ты это прекрасно понимаешь. Что чувствуешь ко мне как к мужчине?
— Ты необычайно сильный… ладно-ладно. Я тебя вижу.
Уф. Призналась. В принципе — ничего страшного, откровенно, но честно.
— Ты меня ВИДИШЬ? Это нечто особенное, стоящее упоминания?
— Кхм, — я внимательно изучала как складывается под шагами трава. — Мне кажется — да. Куда бы я не заходила, кто бы там ни был — сначала я вижу тебя. Первым. А если не вижу — начинаю искать.
Сердце застучало быстрее и кислорода стало чуть меньше, чем ожидаешь получить в цветущем саду. Кажется, я только что призналась в некоторой эмоциональной привязанности. И это было честно.
— Гэб, я все понимаю, не маленькая и не глупая. Можешь не беспокоиться — я согласна на метку.
Он хмыкнул. Еще раз. И заступил мне дорогу. Так как я шла, изучая носки своих туфель, то преграда несколько неожиданно возникла перед моим носом, и я чуть не уткнулась ему в грудь. Только в последнюю секунду успела выставить руки.
И услышала над головой:
— Насчет метки — радует, но для меня более ценно то, что ты сказала перед этим. Чувствую себя счастливым мальчишкой. Холли, посмотри на меня, пожалуйста.
Я подняла голову и обнаружила его тревожаще близко. Гэбриэл стоял, чуть раскинув в стороны руки с пакетами, какой-то ждущий, напряженный и беспомощный одновременно.
— Я для тебя важен? Есть шанс, что ты поцелуешь меня сама? Ты никогда не целовала меня по своей воле. Обычно тебя сначала надо поймать, потом немного обездвижить и после этого только что-то получается.
Словно завороженная я смотрела на склоненное лицо, упрямый подбородок с ровным переходом в жесткую, резкой линии челюсть. И губы, на вид очень нежные, не такие розовые как у меня, но, наверное, ему бы это и не шло.
— Холли, нам еще целоваться на официальном объявлении и свадьбе. Давай потренируемся. Посмотри, у меня руки заняты, да я могу вообще не двигаться. Поцелуй меня…
Насколько помню гипноз был у вампиров и какие-то там специальные заклинания у ведьм. Но Гэб тоже чем-то таким владел, потому что от последнего хрипловатого «Поцелуй…» у меня чуть не подогнулись коленки. А потом все получилось само собой.
Я потянулась, он тоже. И оказался свежим на вкус, бодрящий как родник в жару. Я хотела просто прикоснуться, но он как-то сам открылся, легко потерся губами о мои губы, и я нырнула сама.
Голову кружило. Приходилось прерываться, чтобы вдохнуть, но Гэб тут же прикасался приглашающе, трогал легко и остро кончиком языка, и я опять уплывала на волнах нежных и при этом каких-то интимно-откровенных поцелуев.