Наследница из Гайд-Парка
Шрифт:
Кое-что здесь было обновлено, в комнатах был свежий воздух. Но во всем прочем ничего не изменилось. Когда мистер Уэллс зажег для нее лампы, Триста поблагодарила за теплый прием.
– Мы хотели бы, чтобы вы знали, что мы рады видеть вас здесь, – просияла миссис Уэллс.
Триста не могла сдержаться и обняла ее. Миссис Уэллс со счастливой улыбкой пожелала ей доброй ночи и ушла готовить постель. Но Триста была одна совсем недолго – постучал Роман, после чего его голова показалась из-за двери.
– Привет, –
Ей было приятно увидеть его в этой комнате.
– Очень хорошо, – солгала она.
– Грейс сказала, что она была бы рада к нам присоединиться. Я ответил, что это хорошая мысль.
– Может быть, она предпочтет эту комнату? – поспешно произнесла Триста.
Роман огляделся, в его взгляде было что-то зловещее.
– Это будет неправильно. Эта комната предназначена для хозяйки дома. Правильно было бы сразу твердо определить твое положение.
– Но я не думаю, что эта комната мне подходит.
Роман рассмеялся:
– Что подумают слуги, если ты не займешь комнату хозяйки дома? Ладно, со временем это будет казаться не таким странным. Ты же не можешь занять свою старую комнату на чердаке?
Стоя у порога, Роман напряженно смотрел, когда Триста переходила от резного кресла к окну с роскошными малиновыми шторами и к дубовым сундукам, обильно украшенным резьбой. Было видно, что вся эта древность Тристе не нравится.
– Ты привыкнешь к этому, – произнес он неуверенно. – В конце концов, мы приходили сюда разгонять привидения. Помнишь?
Она повернула голову:
– Не помню.
Он невидящим взглядом смотрел куда-то прямо перед собой.
Триста подумала, что в этом помещении она вряд ли сможет по-настояшему расслабиться. Тем не менее она должна находиться здесь. Дело было не в слугах или соседях – им было все равно, где она живет. Но раз Роман хочет подчеркнуть, что она хозяйка дома, его желанию следует уступить.
К тому же в комнате вполне можно жить. Пусть она вызывала неприятные воспоминания, но со временем к ней придется привыкнуть.
– Теперь я тебя покину, – сказал Роман. – Желаю приятного вечера.
Триста была поражена и не могла скрыть удивления. Она полагала, что он захочет остаться с ней в этот вечер. Все время после свадьбы он был очень внимателен и казался влюбленным. Хотя их отношения еще не определились, кровать была средством разрешения проблем. Только сейчас Триста поняла, что ждала его с того времени, как ей показали эту комнату. Ждала неистово, чтобы заглушить кипящие в ней чувства.
– Очень хорошо, – негромко ответила она каким-то чужим голосом.
Отступив назад, он закрыл дверь, оставшись в коридоре.
Ей захотелось окликнуть его, но не хватило смелости.
Когда она осталась в комнате одна, на нее вдруг нахлынули воспоминания. Она видела в дымке прошлого леди Эйлсгарт, свою мать, себя. Когда она появилась
И вот она снова здесь. Найдет ли она наконец здесь свой дом?
Несмотря на прошедшие годы и множество изменений в ее жизни, она по-прежнему чувствовала себя здесь чужой.
Лорд Шарбонно сидел с торжествующим видом и самодовольством на лице. Леди Мэй со сдержанной улыбкой заметила блеск в его глазах, как у кота, который только что съел канарейку.
Как правило, она не доверяла мужчинам. Чтобы прийти к этому, ей пришлось получить несколько горьких уроков.
Тем не менее она не стала ненавидеть мужчин. Их компанию она даже любила. Мужчины очень забавны... в некотором смысле. Через пятнадцать лет, после того как она овдовела, один из них смог прервать ее отшельничество.
Роберт буквально открыл для нее мир, о котором она не подозревала. Связь с ним должна была бы стать ни к чему не обязывающей интрижкой. Однако...
Однако у него было прошлое, с привидениями и со скелетами в шкафу. Что-то говорило, что они рано или поздно заявят о себе.
– Дорогая леди Мэй, – обратился к ней Шарбонно. Он так радостно посмотрел на нее, что ее мимолетная тревога разом улетучилась. – Вы совершенно восхитительны. Это платье просто великолепно. В нем вы словно светитесь.
– Вы преувеличиваете. Это очень простое платьице.
Они рассмеялись, довольные шуткой, поскольку ни один из нарядов, которые она носила, нельзя было назвать платьицем. Шарбонно откинулся на спинку кресла.
– Хочу поблагодарить вас за приглашение на чай.
– В вашем письме было упоминание, что у вас есть несколько очень интересных новостей – просто замечательных, как вы выразились. Я не могла сдержать любопытства. – Она чуть нахмурилась. – Вы наверняка знали, что это так и будет. К тому же я не видела вас очень долго и решила, что нам надо встретиться, чтобы поделиться новостями.
– Да. Точно так подумал и я. Вы были... очень заняты. – В его голосе ясно читалась горечь.
У Шарбонно была какая-то важная новость, но он не хотел делиться ею сразу, видимо, желая насладиться своей важностью. Когда служанка принесла поднос, Мэй разлила чай, изображая, что очень занята этой процедурой. Шарбонно был особенно рад рассказать ей потрясающую новость о том, что сын леди Мастерсон бежал с дочкой викария.
– Конечно, она весьма преуспела в умении, как сделать мужчину своей игрушкой. – Он поднял брови, и Мэй понимающе рассмеялась. – Впрочем, кто его будет осуждать? Да, дорогая, а вы слышали, что лорд и леди Бекинсдейл обручили свою семнадцатилетнюю дочь Ларису со старым герцогом Хенли?