Наследница огня
Шрифт:
Такой напряженности крепость не знала со времени визита Маэвы.
Вряд ли ее тетка решила появиться здесь вторично. Селене пока было нечего ей показать. Разве что огненные щиты и кое-какие магические трюки.
Перепрыгивая через две ступеньки, Селена понеслась в кухню. Вдруг Маэва узнала о готовящемся вторжении и приказала Ровану покинуть крепость? Не сбивать дыхание и не позволять страху овладеть мыслями – только так можно было выдержать встречу с древней королевой.
Из кухни тянуло жаром и вкусно пахло выпечкой. Селена остановилась, задрала голову и замедлила шаг. Вряд ли тетушка снизошла бы до
Никакой Маэвы в кухне не было.
Зато там был Рован. Он стоял спиной к лестнице, в другом конце кухни, и негромко разговаривал с Эмрисом, Малакаем и Локой. Селена замерла, увидев непривычно бледное лицо Эмриса. Старик крепко держался за руку Малакая.
Видимо, почувствовав ее присутствие, Рован обернулся. Его губы были плотно сжаты, а глаза – широко распахнуты и полны непонятного ужаса и горя. Теперь уже замер весь мир.
Пальцы Рована сжимались и разжимались. Селене захотелось вернуться в комнату. Больше всего она боялась, что Рован ради ее спокойствия сейчас начнет врать.
Рован шагнул к ней. Всего один раз. Селена замотала головой и подняла руки, словно хотела оттолкнуть его.
– Пожалуйста, – дрогнувшим голосом произнесла она. – Скажи как есть.
Рован медленно шел к ней, будто гонец, принесший весть о чем-то непоправимом. Удары судьбы не отменишь. Бесполезно падать на колени и взывать к богам, чтобы они отодвинули время назад и пустили события по другой дороге.
Рован остановился на расстоянии вытянутой руки. Его лицо снова сделалось жестким, но не жестоким. То, о чем он собирался сказать, они должны выдержать вместе. И Ровану сейчас нужно оставаться спокойным.
Он сглотнул. Потом еще раз.
– На… на каторге в Калакулле вспыхнул бунт.
У Селены зашлось сердце.
– После убийства принцессы Нехемии… в Калакулле начал зреть бунт. Толчком послужило убийство надсмотрщика. Его убила девушка-рабыня, над которой он издевался. Рабы захватили все поселение и начали расправляться с охраной. Адарланский король спешно отправил туда два легиона, чтобы усмирить бунтовщиков. В результате их всех убили.
– Рабы убили адарланских солдат?
Впервые за все это время Селена вздохнула. В Калакулле томились тысячи рабов. Вместе они составляли внушительную силу, которая вполне могла смести адарланские легионы.
– Нет. – Рован с удивительной нежностью взял ее за руку. – Солдаты убили всех рабов.
Окружающий мир затрещал во всем швам. Селена услышала предсмертный вопль тысяч и тысяч обреченных.
– Но в Калакулле были тысячи узников!
Рован молча кивнул. Селена следила за его лицом. Когда он открыл рот, она вдруг поняла: он еще не все ей рассказал.
– Эндовьер? – спросила она, отчаянно надеясь, что он покачает головой.
Дурацкие надежды, когда имеешь дело с адарланским королем.
Рован медленно, словно нехотя, кивнул:
– Получив известие о бунте в Эйлуэ, адарланский король отправил два других легиона на север. В Эндовьере не щадили никого.
Рован схватил ее за руки, словно стараясь удержать от падения в пропасть. Селена не видела его. Перед нею мелькали лица каторжан, от которых она сбежала, ухватившись за шанс вырваться на свободу. Пепельно-серые горы. Общие могилы, которые копали каждый день и в которых каждый день
Она бросила их. Опоздала.
Она подвела соотечественников Нехемии, узников из других мест. И узников Террасена – тоже. Когда-то родители твердили ей, что королевский двор силен, лишь когда силен и счастлив народ. Ее отец и мать искренне любили народ.
Даже в Эндовьере находились мятежники, боровшиеся за будущее родного королевства, пока она… пока она…
В Эндовьере были и дети. В Калакулле – тоже.
Она не сумела защитить никого.
Стены и потолок кухни давили на нее. Жаркий воздух невозможно было вдохнуть. Потом стал исчезать и он. Она задыхалась.
– Аэлина, – тихо-тихо прошептал Рован.
Имя, когда-то обещавшее миру лучшее будущее… имя, которое она мечтала навсегда забыть и не вспоминать. Имя, которого она не заслуживала.
Селена вырвалась из рук Рована. Толкнув дверь кухни, она вышла во двор и двинулась дальше. За цепь охранительных камней, вдоль невидимой преграды. Она шла, пока не отыскала место, которое не просматривалось из крепости.
Воздух звенел от криков и стенаний, грозя утопить ее в этом море скорбных звуков.
Селена ударила своей магией по невидимой преграде. Зашатались окрестные деревья, задрожала земля. Она направила распиравшую ее магическую силу в эту невидимую стену, умоляя поглотить. И древние камни послушно поглотили всю волну, пока не остались тлеющие угольки. Селене казалось, что они смотрят на нее и ждут новой волны.
Их было много, этих волн. Селена жгла, жгла и никак не могла остановиться.
Глава 49
Шаол очень давно не виделся ни с кем из своих друзей… или союзников. Он даже не знал, как их называть. Близилось время его отставки. В последний раз Шаол подчинился привычному ритму своих обязанностей. Ему было все труднее выстаивать в карауле на приемах. Донесения королю тоже требовали большого напряжения сил. Но Шаол не давал себе послаблений. Эдион и Рен как сквозь землю провалились. Он до сих пор не попросил Дорина проверить соображения насчет заклинаний, подавивших магию. Иногда Шаолу казалось, что свою роль в пьесе «Мятежники Аэлины» он уже отыграл и дальше действие развивается без него.
Он собрал достаточно сведений, переступил не одну черту. Наверное, самое время подумать, как и чем он сможет помочь Дорину из Аньеля. Там он будет ближе к Морату, а значит, получит больше шансов разузнать, какие приготовления ведутся королем в тех местах. К его желанию вернуться в Аньель и перенять от отца управление городом король отнесся на редкость спокойно и не стал возражать. Лишь потребовал представить несколько кандидатур, из которых он выберет нового капитана гвардии.
Вот и сегодня Шаол нес дежурство во время официального приема, на котором присутствовали Эдион и Дорин. Двери, выходившие в сад, были распахнуты настежь. По залу гулял теплый весенний ветерок. Возле каждой двери стояли гвардейцы Шаола с оружием наготове.