Наследница огня
Шрифт:
– Аброхас…
Поздно. Его лапа соскользнула вниз. Окружающий мир наклонился и опрокинулся. Аброхас потерял равновесие и камнем упал вниз, унося за собой Манону.
Глава 32
Думать о близкой смерти было некогда. Главное – не вывалиться из седла. Манону раскачивало и кружило. В ушах свистел и выл ветер. А может, это был Аброхас.
У Маноны все мышцы дрожали от напряжения, но она впилась в поводья и стремена. Только это удерживало ее на спине дракона, превратившегося в живой камень. Теперь она понимала,
Пятна внизу постепенно превращались в деревья и острые, заточенные ветром вершины. Дракон падал все быстрее. Прямо на бело-серую цепочку скал.
Быть может, его тело примет на себя основной удар, а она отделается ушибами.
Быть может, они оба с размаху напорются на скалы.
Быть может, Аброхас под конец взбрыкнет, и она упадет первой.
Манона надеялась, что все произойдет быстро и она не успеет осознать, что умирает, не узнает своих увечий.
Они продолжали падать. Скалы делались все отчетливее. Между ними змеилась речка.
Снизу ударил ветер. Его поток подбросил Аброхаса, и это на несколько мгновений задержало падение. А потом снова вниз, качаясь и кружась.
– Расправь крылья!
Манона старалась перекричать ветер и отчаянно громкий стук собственного сердца. Почему он покорно падает со сложенными крыльями?
– Расправляй крылья и поднимайся!
Манона уже видела бурлящие пороги реки. Ей не хотелось умирать, не хотелось уходить во Тьму. Самое отвратительное, когда тебя несет навстречу смерти, а ты бессильна что-либо сделать.
По берегам реки росли кривые сосны. Их верхушки тоже приближались.
– Расправь крылья!!!
Это был ее последний крик. Бунтарский боевой клич перед лицом надвигающейся Тьмы… Ей ответил пронзительный рев дракона. Аброхас расправил крылья, поймал воздушный поток и взмыл вверх.
Манона не знала, в какую часть тела ушло ее сердце, но они поднимались. Поднимались. Свист драконьих крыльев, ровными взмахами рассекающих воздух, был самым прекрасным звуком, какой она слышала за свою долгую и такую несчастливую жизнь.
Аброхас летел вверх. Манона пригнулась в седле, цепляясь за теплую шею дракона. Он летел вдоль склона соседней горы, которая протягивала к нему руки вершин. Нет, они ему не годились. Аброхас забирался выше. Чувствовалось, он устал. Манона, которую болтало в седле, затаила дыхание. Они достигли самого высокого пика, и там, то ли от радости, то ли от неистовства, дракон зацепил когтями и раскрошил ледяную глыбу. Льдинки разлетелись, ослепительно сверкая на солнце. Маноне вспомнилась легенда о небесном драконе, попирающем созвездия.
Горы остались внизу. Дракон вырвался в открытое небо, к слепящему солнцу и нагромождениям белых, голубых и лиловых облаков. Как же давно Манона не летала мимо этих воздушных замков, храмов и крепостей.
Он молнией ворвался в просвет между облаками и закричал – так, как никогда ранее. Наверное, этот крик жил внутри Аброхаса, спрятанный в таком же глубоком подземелье драконьей души…
Манона видела состояние Аброхаса, но понять до конца не могла и не пыталась. Такое могли понять только узники, неожиданно обретшие
Но Манона кричала вместе с ним, запрокинув голову к небесам.
Они парили над морем облаков, и Аброхас рвал их когтями, пока не надоело. Выше было чистое небо, и он устремился туда, несомый потоками ледяного ветра… Он достиг предельной высоты и вдруг на мгновение замер. Маноне показалось, что вместе с Аброхасом на то же мгновение замер весь мир.
Потом они снова неслись вниз, но Манону это уже не страшило. Здесь ее не видели ни бабушка, ни другие ведьмы, и она пренебрегая осторожностью, широко раскинула руки, наслаждаясь стремительным падением и ветром, который уже не свистел, а пел в ее ушах и в сердце, похожем на кусок льда.
Солнце вставало у них за спиной. Оно появилось совсем недавно, прогоняя с небес серый цвет раннего утра. Завернувшись в красный плащ, Манона сидела на шее Аброхаса. Обруч прозрачной ткани, который она только что надела, слегка туманил зрение. Все ведьмы ее отряда Тринадцати выстроились на своих драконах у кромки каньона.
Они разделились на две шестерки. Первой командовала Астерина. Она расположилась сразу за Маноной, восседая на своей бледно-голубой самке. Вторую возглавляла Соррель. Все – бодрые, внимательные, только немного удивленные местом сбора. А причина состояла в поврежденных крыльях Аброхаса. Летать он мог, однако не везде. Обязательное упражнение – перелет между двумя горами – было ему не под силу из-за узости впадины. И потому, встретившись у заднего выхода, ведьмы отряда Тринадцати вели своих драконов долгие две мили до этого каньона.
Площадка перед каньоном была достаточно широкой, что позволяло Аброхасу перепрыгнуть через кромку и оказаться в воздухе. Взлетать с места он пока не мог. Его мышцы еще не обрели нужной силы. Сложнее было с его крыльями. Они приняли на себя столько ударов, что лекари сомневались в возможности их полного выздоровления.
Все это знала лишь Манона. Остальным ведьмам ее отряда знать было незачем. Ей они ничем не помогут, зато боевой дух может ослабнуть.
– С этого дня и до самого начала военных игр мы будем собираться здесь перед завтраком и упражняться, – объявила Манона, разглядывая каменный лабиринт на дне каньона. – Днем мы, как и предписано, будем заниматься вместе с другими шабашами. И никому ни слова.
Пока остальные совершают перелет между вершинами, она будет летать на Аброхасе в другом месте.
– Нам нужна сплоченность. Нашим драконам – тоже. Смертные утверждают, что драконов нужно содержать в отдельных стойлах. Мне плевать на их болтовню. В кавалерии всех коней содержат вместе. Так будет и с нашими драконами. Пусть цапаются, пусть выясняют, кто среди них главный. Но летать они должны одной стаей и понимать: они, как мы, – единое целое. Добьемся этого – у нас потом не будет сложностей в бою. Я вам все сказала. Или летаем в этом каньоне все вместе, или не летаем вообще.