Наследница огня
Шрифт:
– Игра продолжается, – пробормотал он сквозь зубы.
Эдион тоже продолжал свою игру. Сейчас он встал с кружкой в руке. Все, кто был в зале, словно ожидали этой минуты. Стало тихо.
– Солдаты! – серьезно и с почтением произнес Эдион. – Я хочу выпить за вашу кровь, пролитую на полях сражений. За ваши шрамы. За каждую вмятину на ваших щитах и зазубрину на ваших мечах. За ваших товарищей, павших в сражениях…
Рука с кружкой поднялась еще выше, а голова Эдиона склонилась, и свет играл на его золотистых волосах.
– Я хочу
Зал взорвался приветственными криками. Даже стены задрожали. Вот это и делало Эдиона угрозой для короля. Солдаты видели в нем бога. Понятно, почему король терпел его непочтительность и не пытался взять Эдиона на короткий поводок.
Генерал вовсе не был похож на придворных из замка, смакующих изысканные вина. Он не брезговал грязной таверной, не отказывался пить солдатский эль, не зажимал нос от вони. Было ли это искренне или умелой игрой, но солдаты верили, что Эдион заботится о них и прислушивается к их словам. Они расцветали, когда он называл их по именам, а если при этом он еще вспоминал, как зовут их жен и сестер, солдаты радовались, как дети. Они засыпали в полной уверенности, что генерал считает их своими братьями и готов сражаться и умереть за них. Неудивительно, что и они сражались и умирали за него.
Это пугало Шаола, но боялся он не за себя.
Он боялся последствий воссоединения Эдиона и Аэлины. В ее глазах был тот же огонь, заставляющий людей слушать ее, открыв рот. Шаол помнил, как она явилась на заседание королевского совета, принеся королю голову убитого ею советника Мюльсона. Помнил ее зловещую улыбку и окаменевшие лица короля и придворных, когда в зале повеяло черным вихрем ее силы. А вместе Эдион и Аэлина будут вдвойне опасны. Они легко соберут армию и воодушевят террасенцев… Но чем все это грозит его королевству?
Как бы то ни было, Адарлан по-прежнему оставался для Шаола родиной. Он служил Дорину, а не Аэлине и не Эдиону. Куда заведет его это союзничество, он не знал.
– Предлагаю состязание! – встав на скамью, крикнул Эдион.
Шаол терпеливо ждал, пока генерал фланировал по залу, отвечая на приветствия и присаживаясь за столы. Солдаты пускались в воспоминания, и каждый считал своим долгом рассказать историю своей жизни и перечислить битвы.
Многие солдаты были уже изрядно пьяны и не замечали, что их любимый генерал трезв как стеклышко. Глаза Эдиона ярко сверкали – эти глаза Ашериров! – прожигая насквозь. Состязание было еще одной попыткой выудить из солдат нужные сведения.
Состязания в тавернах любили. Особенно в таких. Каждое имело свои правила. Но Эдион взмахнул кружкой, и зал снова затих.
– Того, кто побывал в самом дальнем уголке континента, ждет щедрое угощение.
Зал наполнился выкриками. Банджали, Оринф, Мелисанда, Аньель, Эндовьер… И вдруг…
– Будет вам галдеть, – сказал вставший
Он полез во внутренний карман мундира и достал свиток. Вероятно, приказ об увольнении.
– Я пять лет прослужил в Нолле.
– Тогда иди к нам, дружище! – У Эдиона хищно вспыхнули глаза. – Ты выиграл.
Зал одобрительно забурлил.
Нолл. Точечка на карте. Дальняя оконечность Пустынного перешейка.
Седовласый воин спокойно, с достоинством уселся за их стол. Эдион едва успел махнуть подавальщику, как перед гостем уже стояла большая кружка эля.
– Имя? Звание? – по-военному кратко спросил Эдион.
– Инис. Командир двадцать четвертого легиона.
– Велик ли был твой легион?
– Две тысячи человек. Всех в прошлом месяце вернули в Адарлан.
Инис надолго припал к кружке.
– Пять лет без отпуска, и вдруг – шагом марш.
Он прищелкнул сильными пальцами. Все они были в шрамах.
– Я так понимаю, его величество даже не предупредил вас о грядущем увольнении, – заметил Эдион.
– При всем почтении к нашему обожаемому королю… ни одного слова. Мне накануне передали, что мы возвращаемся в Рафтхол. Нас сменят свежие силы, а мы… получается, мы больше не нужны.
Шаол слушал. Эдион велел ему не встревать в разговоры, чему капитан был только рад.
– А новое место службы тебе уже известно? – продолжал расспрашивать генерал. – Может, тебя поставят командовать каким-то другим легионом?
– Пока не знаю, господин генерал. Нам даже не сказали, кто займет наше место.
– Наверное, ты все-таки рад, что выбрался из такой дыры, как Нолл, – усмехнулся Эдион.
Инис вперился в свою кружку, но Шаол успел заметить, как потемнели его глаза.
– Как тебе там служилось? Я с тебя не отчета требую. Спрашиваю как солдат солдата.
Инис перестал улыбаться. Глаза его потухли.
– Ко всему привыкаешь, а вот к вулканам я так и не привык. На песке пепел, в воздухе пепел. Солнца не видели. Постоянный сумрак. Но и это еще не самое скверное. От дыма вулканов у нас все время болела голова. Случалось, некоторые не выдерживали и сходили с ума. А то вдруг кровь из носу пойдет. Провиант нам поставляли где-то раз в месяц. Бывало, и реже. Все зависело от времени года и ветров. Еду-то нам морем везли. Местные жители ни в какую не соглашались нас снабжать. Мы и грозили им, и упрашивали. А они – ни в какую.
– Почему? От лени?
– Нолл невелик. Только башня и городок, что мы возвели вокруг нее. Местные жители почитают вулканы. Для них это святыни. Лет десять назад… может, раньше. Не знаю, меня тогда там не было. Ходили слухи, что король отправил туда легион. Они разрушили древний храм. – Инис тряхнул головой. – За это местные нас ненавидят и всегда плюют в нашу сторону. Им нет разницы, был ты в то время или не был… Потом башню в Нолле построили. Они и башню прокляли. Так что обособленно мы там жили.