Наследница темного мага
Шрифт:
Такое его заявление меня приободрило. Значит, нужно немного потянуть время, и он испарится.
— Скажи, почему ты меня преследуешь? Если Рамина тебе что-то пообещала, то при чем тут я?
— Вы с Раминой — одно целое. Раз она дала слово и исчезла, мне бы хотелось, чтобы ты исполнила ее обещание, — нахально заявил призрак. — Будь здесь твоя сестра, она бы сама тебе все объяснила.
— Сестра? — чуть не подавилась я собственным восклицанием.
Не раз задавалась вопросом, почему мы с Раминой так похожи. Голову в основном посещал всякий бред, вроде неудачного клонирования или злой шутки природы. А вот мысли о кровном родстве мне как-то на ум не приходили. Вернее, приходили, но я их упорно гнала, чтобы меня не захлестнула обида.
— Я — Лалла, пленница колдуна Вараона, — запоздало представилось привидение. — И только вы одни, кровь от моей крови, сможете мне помочь.
— Погоди… — Я настолько расхрабрилась, что решила пристать к духу с расспросами. Сам ведь напросился со мной поболтать. Вот пусть и объясняется. — Разве мы с тобой родственники?
Туманное нечто согласно кивнуло.
— Потомки? — тупо уточнила я, пытаясь переварить бредовое заявление.
Еще один кивок и тихий шепот:
— У нас мало времени. Я быстро слабею. Если ты согласишься дать мне немного силы, я отвечу на все твои вопросы. В противном случае тебе придется ждать несколько дней, пока я снова не окрепну.
Я закусила губу. Страшно уже не было, точнее, желания отключиться при взгляде на монстра больше не возникало. Зато проснулось неуемное любопытство. Если отпущу привидение сейчас, потом ведь сама пожалею.
Поэтому спросила в лоб:
— Что нужно делать?
— Дай мне немного крови, — без обиняков выдал дух. Заметив, как я стремительно бледнею, быстро уточнил: — Всего-то несколько капель. Чтобы мне хватило времени все тебе рассказать. — И плотоядно покосился на мое запястье, украшенное знаком солнца.
Ничего себе заявочки!
Я поерзала на ковре, затравленно оглянулась на запертые наглухо двери. Может, попробовать отсюда дернуть? А вдруг догонит? Это вампиристое привидение могло ведь запросто меня оприходовать, а не уламывать, как порядочное. Просто взять и выцедить всю мою кровушку. Я бы и пикнуть не успела.
Вопросы, уже столько времени не дававшие мне покоя, сейчас взрывались у меня в голове оглушительными хлопушками.
Я всегда жила по принципу — если уж в омут, то с головой. Поэтому сейчас, сделав глубокий вдох, протянула руку бедной родственнице. Зажмурилась, когда увидела, как сверкнули два острых клыка, а в следующий миг кожу на запястье неприятно обожгло.
Говоря о нескольких каплях, Лалла явно поскромничала. Потому как присосалась основательно. А я настолько увлеклась происходящими с духом метаморфозами, что даже не попыталась отнять руку. На моих глазах клубы тумана стали грязными ошметками опадать на ковер и, расщепляясь на мелкие темно-серые завитки, расползаться по библиотеке.
Теперь передо мной сидела девушка. Та самая светловолосая и голубоглазая, чья портретная миниатюра так заинтересовала меня в хранилище. Она вся выглядела воздушной и какой-то нереальной. Бледная, почти прозрачная кожа, нечеткий силуэт. Даже черты лица казались немного размыты, напоминая мне, что вижу я не существо из плоти и крови, а так и не сумевшую обрести покой душу.
Обалдеть! Это же первый живой призрак (простите за тавтологию), которого мне довелось повстречать! Правда, несмотря на всю свою эфемерность, зубки у Лаллы были вполне натуральными. Мое запястье уже начало синеть.
Наконец Лалла выпрямилась и, словно бы стесняясь, быстренько вытерла губы широким, смахивающим на крыло лебедя рукавом. Потом благодарно мне улыбнулась:
— Спасибо.
— Всегда пожалуйста, — чувствуя легкое головокружение, вяло ответила я.
— Я расскажу о себе, и тогда ты поймешь, почему именно тебя я прошу о помощи.
Я молча кивнула и приготовилась услышать душещипательную историю Лаллы.
— Когда я попала к Вараону, я была такой же юной, как ты, — предался ностальгическим воспоминаниям призрак. — Мне едва исполнилось восемнадцать.
Я сочувственно вздохнула. Сама на своей шкуре испытала, каково это — быть пленницей дархова замка.
— Поначалу я очень страдала из-за разлуки с любимым и тех кошмаров, что довелось мне испытать по воле Вараона, — рассказывала Лалла. — А осознание того, что навсегда останусь его пленницей, сводило меня с ума. Проходили месяцы, и я начала терять надежду на спасение. Даже жестокость колдуна перестала меня волновать. Я превратилась в податливое и безвольное существо, и Вараон ко мне охладел. Он оставил меня при себе в качестве наскучившей, но привычной игрушки, о которой изредка вспоминал. В замке все чаще стали появляться новые жертвы. Слышать их мольбы и крики для меня было еще невыносимей, чем самой терпеть страшные муки. Я мечтала прекратить эту пытку раз и навсегда, но вынуждена была бездействовать. Я ждала ребенка. Смерти я не боялась. Но убить ни в чем не повинное собственное дитя было выше моих сил. В ночь, когда родилась моя дочь, Вараон похитил еще одну девушку. Он даже не вспомнил, что совсем рядом находится его ребенок, не захотел его увидеть. Крики несчастной сводили меня с ума, а малышка, будто чувствуя пропитавшую замок атмосферу ужаса, заходилась безудержным плачем. После родов я сильно ослабла и находилась в каком-то бреду. Иначе бы ни за что не решилась напасть на метаморфа, которого боялась до безумия. Я прокралась к нему в спальню. Там, на окровавленных простынях, лежала его бездыханная жертва. А он, скинув с себя личину зверя, как ни в чем не бывало спал рядом. Колдун был слишком изнурен после ночи охоты и жестоких игр с новой жертвой и не почувствовал моего приближения. Открыл глаза, лишь когда я первый раз вонзила нож в его гнилое сердце. А потом в неистовстве принялась наносить ему удар за ударом, чувствуя, как ко мне возвращаются силы. Только мысль о ребенке заставила меня остановиться. Я забрала малышку, надеясь убежать с ней как можно дальше. Но заклятие, что наложил на меня Вараон, продолжало действовать даже когда его не стало. Слуги нашли меня на рассвете и поквитались за своего хозяина. Но и после смерти мне не суждено было обрести покой. Я по-прежнему пленница проклятого замка, — с грустью закончила Лалла.
Смахнув дурацкую слезу, вдруг скользнувшую по щеке, я спросила:
— Скажи, чем я могу быть тебе полезной? Не представляю, каково это — столько лет мучиться в тюрьме, где познала столько боли. — В тот момент я готова была сделать что угодно, лишь бы помочь этой несчастной.
— Ты должна…
— Эй! Ты что, уснула?! — пропищали мне в самое ухо. Чтобы окончательно привести в чувство, фей еще и от всей души дернул меня за волосы.
Помогло. Я словно вышла из транса. Огляделась по сторонам. Библиотека была заполнена учениками, за окном бушевала гроза, а я сидела возле камина с раскрытой книгой на коленях. Лаллы нигде видно не было. И если бы не две маленькие отметины на запястье, куда куснул меня странный дух, я бы решила, что мне все привиделось.
Захлопнув «Легенды замка», поднялась.
— Нашла, что искала? — участливо спросил сторож, мазнув взглядом по книге.
— Вроде того, — растерянно пробормотала я, все еще находясь под впечатлением от встречи с Лаллой.
Направилась было к выходу, но фей окликнул меня, напомнив, что раритетные книги с собой уносить нельзя. Быстро вернув фолиант на место, я поспешила прочь из библиотеки.
Кайн
Альдис явился ко мне спозаранку, предложив скоротать вместе дождливое утро. «Скоратывать» его мы решили за рюмочкой каньячки, посчитав, что благородному кофе не под силу нейтрализовать издержки дурной погоды. А вот абрикосовая настойка — самое то.