Наследник для оборотня
Шрифт:
Да уж, это будет вспоминаться еще долго.
Прерывая очередную тираду, я заставил себя спокойно произнести:
— Пока не выставили себя окончательными идиотками, уходите. Наш договор расторгнут.
Зря я думал, что мать так просто сдастся.
— Что-о-о? Нет, ты не смеешь! Я — твоя мать. А тут, — она ткнула пальцем в живот Дианы, — растет твой сын. На которого ты решил наплевать, пока развлекаешься со своими шавками и этой шалавой!
Мне сорвало крышу окончательно. Речь о моих людях и о девчонке,
Я просто должен это сделать, чтобы навсегда заткнуть орущую суку.
Но на моей руке неожиданно повисает Марина. Даже не повисает. Просто обвивает плечо каким-то невероятным волшебным движением своей руки. Все, что я могу, — смотреть на нее и вдыхать аромат ее терпкой горечи. Господи… конечно… Наверняка она считает, что я конченный мудак, оставивший беременную любовницу ради развлечения на стороне.
И тут Диана вдруг напоминает о себе. Открывает, сука, рот, и мне тут же хочется затолкать ее грязный язык ей в глотку.
— Только не говори, что спишь с обеими! — Она ненатурально возмущается и прижимает руки к животу. — Пока я мучаюсь, вынашивая твоего ребенка, ты обустраиваешь эти развалины сразу для двух любовниц. Скажи, а никого симпатичнее выбрать не мог? Чтобы хоть немного соответствовали мне. Одна — психованная, а другая — уродка. — Ее взгляд останавливается на лице Марины, где белеет мой любимый изогнутый углом шрам.
Нет, это уже охренеть насколько переходит все границы. Я знаю, что сейчас взорвусь, и последствия могут быть самыми плачевными.
Понимает об этом только Мттиас, который тихо бормочет:
— Черт! Сейчас, будет ад.
Да, именно это сейчас и начнется.
Голос Марины звучит как будто издалека и кажется водой, выплескивающейся на электрические шнуры моих оголенных нервов.
— Соответствовать вам — это отираться у входа и мечтать попасть внутрь? — Она повернулась к моей матери: — Не беспокойтесь, внутри «этот сарай» великолепен. У вашего сына, в отличие от вас, есть вкус. Пошли, Лиля. Будем готовиться к новой оргии.
Она потянула Лилю за руку и спокойно пересекла холл. Моя идеальная сладкая карамель. Она наверняка опять надумала себе кучу всего ненужного, а мне теперь даже не доказать, что я ее не обманывал. И это хуже всего.
Я кивнул застывшим парням:
— Оставьте нас.
Маттиас хохотнул:
— У нас, конечно, уже есть один труп в машине. Но прятать еще два будет проблематично.
У матери и Дианы вытянулись лица, а я вдруг почувствовал, что тоже улыбаюсь:
— Избавление от трупов никогда не было для меня проблемой.
Когда за ними закрылись широкие двери, я повернулся к двум мразям, только что в очередной раз разрушившим мою жизнь:
— А
Они молчали, а я решил продолжить:
— Ты, — посмотрел на Диану, — с сегодняшнего дня ложишься в мою клинику. Под присмотр моих врачей. Как только родишь ребенка, будешь свободна. Я сам воспитаю ПЛЕМЯННИКА. И защищу его нормальным способом, а не тем хуевым планом, который вы придумали, чтобы вытягивать с меня деньги. И если хоть одна из вас еще раз назовет его моим сыном, то я вырву вам языки.
Похоже, до них не дошло, потому что перебивая друг друга они заверещали:
— Но это твой сын! — Диана снова тыкала в меня свое пузо.
— Но ты обещал… — Мать отодвинула Диану. — Ты должен защитить этого ребенка! Ты обещал! И что значит, «мы лишены содержания»? Как ты можешь лишить нас денег? Как мы будем жить?
Я улыбнулся:
— Как и все нормальные люди. Этого же ты хотела, мамуля? Нормальной жизни. Нормального мужа. Нормального сына.
— И как я должна воспитывать внука? Я не смогу одновременно работать и нянчить малыша.
Как быстро она забыла о Диане.
— Что-о-о, а как же я?! Я его мать! — Как же я ненавижу ее голос.
Я усмехнулся:
— А тебя, считай, уже выкинули. — Я сжал плечо матери: — И нет, мама. Внука ты воспитывать не будешь. Я не дам тебе вырастить из него такую же мразь, каким был Грегор.
Пощечина обожгла щеку. Но этот удар заставил меня рассвирепеть окончательно.
— Ты — моральный урод! Монстр! До сих пор жалею, что не сделала аборт! Ты должен был сдохнуть!
Она орала это, брызжа слюной, а я понимал, что больше не могу сдерживаться. Если я не сдержусь, то убью ее. Но как же она меня задолбала. Всю жизнь… всю жизнь я отчаянно пытался заслужить ее одобрение и любовь. Я пытался стать сыном, которым она могла бы гордиться. Но проблема была в том, что я не смог бы этого добиться, если бы даже заручился поддержкой Бога.
Не знаю, когда появились когти. И с удивлением понял, что рык, сотрясший крепость, — мой собственный. На загривке шерсть встала дыбом, а перед глазами расцвело алое марево. Я бы хотел видеть мать мертвой. С вспоротым животом, где когда-то находился я. Но чтобы теперь оттуда вываливались кишки. Жаль только, что нельзя будет сохранить ей жизнь при этом.
Я всадил кулак в стену, сдирая свежую штукатурку, уродуя красоту, которую даже не я создавал.
Мать снова закричала «Урод! Чтоб ты сдох!», и я перестал себя сдерживать.