Наследник для оборотня
Шрифт:
— Может, он меня потом полюбит?!
— Ты же сама мне рассказывала о берсеркерах и невестах. Должна понимать, что ты не его суженая.
Лиля скрестила руки на груди:
— А ты, значит, теперь во все поверила? Сама же не хотела быть с Дагмаром! Отказывалась от него. А теперь вдруг полюбила?! До или после того, как он притащил сюда ювелирный магазин?!
Марина не знала, кто руководил ее действиями. Рука сама собой взлетела вверх и оставила звонкую пощечину на щеке Лили. Ведьма вскрикнула и прижала к месту удара
Сквозь комок в горле Марина тихо проговорила:
— Ты права. Я отказывалась от него. И даже сейчас я не уверена что мы сможем быть вместе. Но что бы я ни сделала, он всегда рядом и ни разу от меня не отвернулся. А я, как привязанная, тащусь за ним во все эти заварушки. Суть любви в том, что она не возникает из ниоткуда.
Лиля обиженно засопела:
— Когда это ты стала такой мудрой? Что тебе вообще известно о любви?! То, что Радван не чувствует во мне свою невесту… это какая-то ошибка! Может, не все могут это ощутить. Его мать была ведьмой! Что если он устроен иначе, чем Дагмар?! Я-то его люблю!
Марина покачала головой. Слишком много времени она тратит на бестолковые споры с упрямой девчонкой.
— Я бы на твоем месте не разбрасывалась такими словами. — Она подняла повыше фонарь и пошла за медведем. — Сейчас не лучшее время, чтобы спорить.
Сзади раздались торопливые Лилины шаги. Она что-то бормотала себе под нос, но Марина не стала вслушиваться. В чем-то Лиля права: а не слишком ли быстро возникли ее чувства? Может, ей просто комфортно находиться с мужчиной, который может обеспечить ее уют и безопасность? Он готов купить ей все, что она пожелает. Всего-то и нужно, что ласково ему улыбаться и говорить приятные слова.
Но почему она тогда идет туда, где, возможно, умрет? Почему решилась прикоснуться к нему, осознавая, что после этого умрет? Почему во всех ее фантазиях появился мужчина именно с его лицом? Почему она думает о нем, вопреки всем своим обидам? И почему то, что он сделал, тускнеет в памяти? Почему, думая об их первой встрече, она все чаще возбуждается? Почему ей хочется узнать подробности его жизни? Заставить рассказать ей все секреты, а затем пожалеть и успокоить. Сказать, что прогонит все невзгоды. И залечит жуткие шрамы на коже и сердце.
Этого Марина объяснить не могла. Ее просто тянуло к нему. Невидимым магнитом. Хотелось все время быть рядом. Хотелось узнать его. Узнать, что ему нравится, а что он, наоборот, не любит. Чем любит заниматься, и чем — терпеть не может. Какие у него увлечения? Как проводит свободное время? Где любит бывать?
Ей нужны были все его большие и маленькие секреты, аромат сладкой мяты и крепкие, обжигающие объятия.
Это все настолько было необходимо, что она ступала по мрачному коридору, чтобы получить желаемое. За этим она шла туда, где могла умереть. Но если позволит умереть ему, то точно никогда не получит желаемого.
Коридор
Наконец, они с Лилей спустились в какой-то совершенно жуткий подвал. Марина даже не запомнила, каким образом медведь привел ее сюда. Он просто спрыгнул со стены в одном из подземелий, и «улегся» на пол. Тогда-то она и разглядела грубо-сколоченную деревянную крышку с массивным железным кольцом.
Пришлось напрячь все свои силы, чтобы поднять крышку. Вниз убегала крутая лестница, которая терялась во тьме. Фонарь высвечивал лишь несколько верхних ступенек. Что ж, похоже, ей предстоит лично посчитать, сколько их там.
Снизу повеяло сквозняком и почти могильной сыростью. Марина опустила фонарь на пол и повыше задрала узкую юбку. И почему не надела джинсы? По ногам тут же прошлось холодное дуновение, от которого кожа покрылась мурашками.
Она посмотрела на притихшую Лилю:
— Я первая спущусь. А ты, давай, за мной.
Та кивнула, не издав ни звука.
Вцепившись пальцами в деревянные брусья и загнав несколько заноз, Марина начала осторожно спускаться. Верхняя лестница протяжно скрипела под ее весом, издавая такие звуки, словно кого-то пытали.
Подхватив фонарь, она продолжила спуск, удерживаясь одной рукой. Пламя мельтешило в разные стороны, превращая все вокруг в жуткую преисподнюю. Марина смогла разглядеть на стенах угловатые схематичные рисунки. Какие-то символы, что-то напоминающее крепость, кривое изображение медведя. И, кажется, отпечаток настоящей медвежьей лапы.
От этого места исходила первобытная подавляющая энергия. Стены дышали своей собственной жизнью, словно впитав в себя происходящее на протяжении сотен веков.
Не нужно было обладать какими-то особыми способностями, чтобы чувствовать все это.
Чем ниже Марина спускалась, тем становилось холоднее. Холод заползал под одежду, просачивался через кожу. Зубы стучали, не попадая друг на друга, пальцы начали дрожать.
Когда ноги ощутили земляной пол, Марина выдохнула с облегчением. Спустя минуту, рядом встала Лиля.
— Мурашки от этого подвала…
Марина ничего не ответила, рассматривая древние буквы, выбитые над рисунком крепости. Точно такие же, как она обнаружила на кладбищенской доске.
— Смотри… — Она повыше подняла фонарь.
Лиля встала рядом:
— Вижу. Это особое место…
— Ты о чем? — Марина и сама это чувствовала. Казалось, будто каждый символ, каждый рисунок, обладают своей волей.
— Не могу сказать точно, но… ощущаю дыхание множества ритуалов… Здесь совершался какой-то обряд. Очень важный. Обладающий невероятной силой.