Наследник для оборотня
Шрифт:
Марина ненавидел себя за то, что испытывает. Он сделал что-то ужасное со Славой, а она реагирует на каждое его прикосновение. Шлюха! Шлюха! Шлюха!
Марина заставила себя тихо прошептать:
— Дагмар…
Он закрыл глаза и начал по-звериному, жадно, лизать ее шею. Ладонь в ее трусиках тоже пришла в движение. Он раздвинул влажные лепестки пальцем и провел сверху вниз, медленно, надавливая.
— Еще!
Марина задохнулась. На коже выступила испарина стыда и наслаждения. Она проклинала себя
Послушно она повторила его имя:
— Дагмар…
Оно прокатилось по языку шоколадным лакомством, насыщенным, сладким и чуточку горьким.
— Еще…
Боже, да что ему от нее надо?! Марина снова повторила «Дагмар», и в этот же момент его палец накрыл ее клитор. Марина застонала, бесконтрольно дергая бедрами и потираясь о его палец. Он нежно обводил комочек плоти по кругу, одновременно с этим играя губами с ее проколотой мочкой.
Низкий голос бархатом прошелся по коже:
— Как тебе нравится? Быстро? Медленно?
Марина не знала, как ей нравится. И узнавать не хотела. Не так.
— Не знаю… Отпустите меня, пожалуйста…
— Не знаешь? — Она почувствовала его улыбку напротив своей шеи. — Ты ни разу не ласкала себя? Моя сладкая невинная девочка…
Марина вжималась в доску, но его пальцы тянулись за ней, касаясь так, словно он имел на это полное право. Его ладони по-хозяйски исследовали ее тело, даря такие ощущения, от которых шумело в голове. Как будто она и вправду напилась. Возбуждение затапливало, лишая остатков разума.
Его палец медленно скользил по клитору, а ей хотелось быстрее. Хотелось настолько сильно, что тело перестало слушаться. Бедра сами дернулись вперед, прижимаясь к его ладони. Она потерлась о палец, ненавидя себя за постыдную слабость. Боже, что она творит?!
Марина отдернулась назад, не в силах сдержать слезы, льющиеся из глаз.
Дагмар коснулся твердыми губами ее щеки, собирая ее слезы.
— Не плачь… Тебе же хорошо… Я чувствую твой аромат.
Это звучало настолько унизительно, что Марина зарыдала еще сильнее.
Он отстранился и неожиданно убрал руку. Его брови были сурово сдвинуты и казалось, что он сердится. Марина ожидала чего угодно, но не того, что он поднесет пальцы к губам и начнет их облизывать. Марина видела, что они блестят от ее собственной влаги, и это казалось еще более порочным и грязным, чем она думала.
Он… он пробовал ее на вкус, а внизу живота вскипало бешеное возбуждение, которое так и осталось неудовлетворенным.
Он слизал абсолютно все и неожиданно потянулся вверх, отстегивая наручники. Марина едва не упала, но он подхватил ее на руки и прижал к себе.
Ее впервые держали вот так — как мечтает, наверное, каждая девушка. Но радости Марина не испытывала. Только пожирающий душу обжигающий стыд.
— Чего
Дагмар понес ее прочь из жуткого подземелья, прижимая к груди все сильнее:
— Я начал не с того…
— Не с того? — Марина принялась извиваться в его руках, пытаясь вырваться на свободу. — Не с того? Вы… вы заставили меня раздеться и снимали, как… как… Я даже не знаю, как это назвать!
— Я кончил на тебя. — Он говорил так спокойно, обыденно, будто в этом не было ничего необычного.
Марина снова попыталась освободиться от его хватки, но в бедро вдруг впилось что-то острое, как будто… когти!
Прищурившись, Дагмар вонзил в нее свой невероятный взгляд:
— Не дергайся. Я все равно не отпущу.
Господи, это точно какое-то безумие. Марина не знала, что делать. Как реагировать? Что говорить? Она попала в лапы психа. Может, попробовать его разговорить?
— Что вам от меня надо?
Он вынес ее в зал, где они сидели со Славой, и поставил на ноги. Но лишь затем, чтобы поднять с пола ее рюкзак.
Вместо ответа он снова поднял ее на руки и удивил вопросом:
— Тебе нравится крепость?
Марина была так удивлена, что сразу честно призналась:
— Да. Очень.
— Хотела бы в ней жить?
К чему он клонит? Собирается приковать ее в том жутком подземелье и держать, пока не наиграется?
— Нет. — Марина упрямо вздернула подбородок.
— Врешь. — Он улыбнулся и вынес ее наружу.
Уже успело стемнеть, и лес казался мрачным, полным самых жутких и опасных тайн.
Марина почему-то шепотом прошептала:
— Отпустите меня. Я могу сама идти.
Он ухмыльнулся:
— Здесь водятся змеи. Ты же не хочешь, чтобы тебя укусили?
— Да, пусть лучше кусают вас.
Он хмыкнул и снова сделал нечто странное — прижался лицом к ее макушке и… понюхал.
— Ты знаешь, что пахнешь карамелью и цветами?
Эти слова оказались смертоноснее того, что он делал с ней в подземелье. Кожа тут же покрылась испариной, начался странный зуд — хотелось ощутить мужское прикосновение. И это было ужасно.
Вокруг раздавались какие-то жуткие звуки. Мох свешивался с деревьев и касался кожи. Казалось, что это призраки пытаются вцепиться в ногу или в руку и утащиться под землю.
Марина задрожала, ощутив на щеках холодное и сырое дуновение. Дагмар вдавил ее в себя, окутывая жаром, который не могло распространять человеческое тело. — Ты так и не сказала, кто тебя поранил.
С чего это его вдруг так взволновало? Против воли Марина плотнее закуталась в его пиджак. Из одежды на ней осталось только белье и кроссовки. И его пиджак. Мягкая теплая ткань, которая льнула к телу.