Наследник для жестокого
Шрифт:
Горский снял свитер и, оставшись в одних брюках, прошёл в ванную. Послышался плеск воды.
— Утрись, — протянул он мне бумажные платки и недовольно добавил. — Ненавижу слёзы.
Пока он набирал ванну и пил виски у окна в точно таком же давящем молчании, я продолжала глотать солёные слезы, всхлипывая на всю комнату. Бумажный платок стал совсем мокрым, и я взяла второй из принесенной Гором пачки.
Когда воды набралось достаточно, Андрей закрутил краны и вернулся ко мне. С секунду разглядывал дрожащую меня, а потом взял на руки и понёс в ванную. Я не стала размышлять, почему он сделал именно так. Возможно, ему стало жаль меня — Горскому жаль? — но всё же.
Он донёс меня до ванны и поставил на коврик возле огромного джакузи, наполненного горячей водой с пеной. Мне захотелось погрузиться туда и закрыть глаза, пока тёплая вода нежно обнимает моё тело.
Он повернул меня к себе спиной. Пальцы Андрея легли на мои плечи, а потом заскользили вниз, опуская вниз лямки чёрного бюстгальтера. Затем сам расстегнул замочек и совсем снял его. Горячие ладони сжали мою грудь, а потом отпустили. Мужские пальцы прошлись по соскам и устремились вниз по животу к нижнему белью. Я остро реагировал на его касания. Мне нравится и не нравится… Я сама не понимаю, что чувствую. Его обнажённая мощная грудь касалась моей спины, вызывая жар на щеках. Но для секса я слишком устала и перенервничала. Тем более, скорее всего, это не будет обычный секс, ведь я провинилась. Он снова будет грубым и необузданным. Но почему, когда я вспоминаю эту ночь, то внизу живота становится сладко и тяжело? Да, я очень устала. Неужели Горский этого не понимает? Или ему всё равно? Его руки гладили и мяли моё тело с очевидным желанием.
Подцепил резинку трусиков и опустил их вниз, а я послушно высвободила из них ноги. Взял под руку и сказал негромко:
— Садись. Тебе нужно согреться.
Переступила бортик ванны и села в тёплую негу. Выпрямила ноги, голову положила на край джакузи, закрыла глаза и застонала от удовольствия. Потом вспомнила, что я здесь не одна и распахнула глаза. Посмотрела на Горского. Он слышал мой стон и теперь впивался глазами в мои губы. Ой. Дразнить его я вовсе не хотела. Закусила нижнюю губу. Взгляд Андрея ещё больше заволокло тёмным туманом. Кажется, этот жест его тоже возбуждает, и моя нервная привычка играет сейчас плохую роль. Сделала вид, что не понимаю его взглядов и снова вернула голову на бортик. Попыталась расслабиться. Интересно, почему он не уходит? Впрочем, я уже начинаю привыкать жить словно под постоянным наблюдением.
Как хорошо, что я не в холодном тёмном лесу, а в тёплой ванне! Я ни разу не жалею, что сейчас унижалась перед ним. Мне надо выжить. К тому же я сама его спровоцировала. Мне следует быть умнее. Раз уж я угодила в этот капкан, то нужно учиться общаться с ним и адаптироваться. От этой войны я просто устала. Она иссушила меня, лишила сил, лишила возможности трезво мыслить. Возможно, если я буду делать то, что хочет Андрей, моя жизнь станет спокойнее? А вдруг он потом меня… отпустит, если я стану послушной? И пусть я его ненавижу. Никому это не важно. Никому это не нужно… Это только моё. Всё это имеет какое-то значение в обычных отношениях мужчины и женщины, но совершенно ничего не значит для того, кто одержим кровной местью. Я прекрасно понимала, что моя участь должна была быть намного печальнее. Он просто превратил бы меня в шлюху, а потом выбросил бы на мороз. Изначально об этом и шёл разговор. И наследник. Горский считает, что это остроумный способ оскорбить отца. Так оно и есть, все над ним будут смеяться. Однако, это не повод требовать от меня наследника и тащить меня под венец. А зачем ещё ему это нужно, я не знаю. Может быть, Зарема права, и Гор одержим уже не только местью, но и… мной? Тогда это ещё страшнее. Я боюсь его любви.
Только не знаю — смогу ли я принять его? Играть роль нежной супруги. Рожать и нянчить ЕГО ребёнка. Надеюсь, однажды он не потребует к нему любви? Ведь он должен понимать, что я, если и приму Гора, никогда не забуду его поступков. Договорной брак, брак по расчёту. Что ж, пусть так. Это лучше, чем стать шлюхой или вообще быть убитой. Я думала, что смерть лучше. Я ошиблась. Когда я оказалась близко к ней, там, в зимнем, беспощадном лесу, я поняла, что очень, безумно хочу жить. Даже так, в роли жены Горского…
Мои мысли прервали руки Гора. Он запустил их прямо в воду и начал гладить моё тело под пеной. Остановившись на сосках, он поиграл с ними какое-то время, а потом пошёл ниже. Заставил меня развести ноги и коснулся моего чувствительного места. Я позволяла, принимала ласку. Я уже знаю, что плохо он не сделает. Только хорошо…
Гор настойчиво массировал мой клитор, и ванная заполнилась моими негромкими стонами. Его умелые руки быстро зажигают во мне желание. Мне остаётся лишь расслабиться и просто получать удовольствие. Он всё равно не оставит меня в покое, пока не кончу я, и пока он не получит свою порцию наслаждения.
Запустил палец внутрь меня, и я выгнулась ему навстречу. Мужская ласка и горячая вода заставили меня расслабиться и отдаться на волю эмоциям, на волю его рук. Я никак себя не контролировала, просто ощущала и получала удовольствие. Он тяжело дышал, слыша мои стоны, но упорно вёл меня к оргазму, который не заставил себя долго ждать — вскоре меня рассыпало на мелкие песчинки острое, пронзительное и яркое удовольствие, а собственные стоны с акустикой уже глушили меня саму.
— Согрелась? — спросил он, когда я отдышалась, открыла глаза и встретилась с его горящим жаждой взглядом. — А теперь буду греться я.
Глава 40
— Вытирайся, — протянул он мне махровое полотенце.
Сам ушёл. Я промокнула кожу полотенцем и завернулась в него, чтобы не идти по комнате голой. Вышла и застыла от неловкости. Гор, абсолютно обнажённый, стоял ко входу в ванную спиной. Мощная спина со шрамом, крутые ягодицы, рельефное тело. Я не смогла сразу отвести глаз. Он обернулся, увидел, что я разглядывала его, и улыбнулся одними уголками губ.
Развернулся и молча прошёл мимо меня в ванную. Я очень старалась не провожать его взглядом. Тело у него потрясающе красивое, но смотреть так открыто… Это больше его роль.
Пока он мылся в душе, я надела трусики и пеньюар и нырнула под одеяло. Сделаю вид, что сплю, и возможно, мне не придётся сегодня "греть его". Но он оказался очень быстрым, и уже через несколько минут вернулся обратно.
— Не притворяйся, что успела уснуть, — откинул он одеяло и лёг рядом, тесно прижавшись ко мне сзади. Мокрый и голый.
— Андрей, — попыталась я отодвинуться. — Я очень устала.
— Так лежи, — сказал он и задрал край пеньюара.
Потянул резинку трусиков и спустил их до колен, а потом снял вовсе. Ноги мои растолкал в стороны коленом. Входа во влагалище коснулась горячая и влажная головка члена. Рукой он гладил нежное место, чтобы вызвать новый прилив желания.
— Андрей, давай завтра? — предприняла я новую попытку оттянуть неизбежное, хотя ощущала нарастающее с новой силой томление внизу живота.