Наследник фортуны 2
Шрифт:
— Ежели исходить из твоих слов, то этот человек мне подходит, — задумчиво протянул я и сделал глоток шампанского. Пузырьки приятно пощекотали небо, а напиток скользнул по пищеводу и осел в желудке. — Надо свести с ним знакомство.
— Рано или поздно он сам подойдёт к нам. Этого требуют правила хорошего тона, — заверила меня Лиза и глянула на трио весело щебечущих девиц. — А вон и птички, кои разнесут новость по Петрограду.
Глава 8
Постепенно в зале становилось всё больше людей, причём львиная доля носила военные мундиры прошлых
— Ах, сударыня Романова, вы, как всегда, обворожительны, — с белозубой улыбкой произнёс парень, который частично перенял внешность деда. Он имел такое же открытое лицо, высокий лоб и благородные черты. Вот только в его глазах искрилась бесшабашность, а в глазах его деда сверкала сталь и ностальгия по былому.
— Добрый вечер, сударь Камышов. Ваш дедушка устроил замечательный приём, — мило проговорила Лиза и протянула ему ручку.
Тот поцеловал её пальчики и вопросительно глянул на меня.
— Никита Алексеевич Шипицин, — представился я и коротко кивнул.
— Дмитрий Васильевич Камышов, — сказал маг, по-свойски подмигнул мне и доверительным шёпотом выдал: — Петроград полнится слухами и один из них утверждает, что вы человек с нелёгкой судьбой.
О чём это он? Я не сразу понял на что намекает парень. А вот Романова мигом смекнула что к чему и тихим голосом с философскими нотками заявила:
— Молодость — пора ошибок, посему лично я не виню дворян, кои не устояли перед соблазнами.
— Как тонко подмечено, сударыня, — восхитился Камышов, у которого наверняка за плечами тоже было немало ошибок, как, собственно, и у Врангеля. Кажется, именно его невысказанное имя мелькало между строк. И в следующий миг Камышов убедил меня в этом: — Я рассуждаю так, главное в человеке — кровь, порода. Аристократа сразу видно. Он как сверкающий бриллиант среди булыжников. И вы, Никита Алексеевич, ни в чём не уступаете прочим аристократам. До меня дошёл слух, что вы грозились застрелить на дуэли самого Пацци, а это, знаете ли, дорогого стоит. Некоторые дворяне на вашем месте смалодушничали бы. А вы показали подлинно благородный, рыцарский характер. Давайте же поднимем наши бокалы за храбрых мужчин и прекрасных дам!
Камышов пафосно отсалютовал бокалом с шампанским, после чего мы втроём сделали по несколько мелких глотков.
— А вы, Дмитрий Васильевич, стало быть, зоокинезом владеете, как и ваш прославленный дедушка? — с небольшой торопливостью спросил я, заметив движение парня в сторону другой группке гостей.
— Да, именно так. Двенадцатая ступень, — не смог не похвастаться парень и победно улыбнулся.
— Поздравляю. Мне до вас далеко, — картинно тяжело вздохнул я, заметив короткий одобрительный взгляд Романовой, улыбающейся так, словно у неё губы заклинило.
— А вы, значится, мастер проклятий, как и… ваш папенька? — многозначительно сказал Камышов, поправив цепочку карманных часов, покоящихся в кармане фрака из дорогой материи. — Весьма редкий магический дар. Мне всего пару раз доводилось видеть работу магов этой направленности.
— Ну, ежели у вас будет желание, то я с удовольствием продемонстрирую вам свою магию. Например, прокляну вон ту вазу с цветами, — указал я взглядом на фарфоровое изделие, украшающее подоконник.
— Да ну? — удивлённо выгнул брови парень. — Так она же метрах в трёх от вас, сударь, а вы, судя по возрасту, только-только открыли свой дар. Или вы подойдёте к ней?
— Нет, я вполне могу проклясть её с такого расстояния, — беззаботно заверил я дворянина и украдкой посмотрел на Романову.
Та всё поняла, слегка кивнула и прощебетала:
— Прошу меня простить, судари, я отлучусь на пару минуток, дабы перемолвиться со своей давней подругой.
Лиза посеменила к троице шушукающихся девушек, чьи любопытные взгляды, кажется, обшарили каждого в зале, а бойкие язычки наверняка обсудили всех гостей. Они явно были ещё теми сплетницами. И Лиза действительно давно знала одну из них. У неё не будет проблем с аудиторией, а мне надо потрудиться.
— Хотя, может, и не прокляну. Вы правильно заметили, сударь, что я совсем недавно открыл свой дар. Но всё же попробую… Интересно, получится ли?
— Не знаю, не знаю, — возбуждённо облизал губы дворянин, загоревшись азартом. — А что вы думаете насчёт дружеского пари, Никита Алексеевич? Скажем, на сто целковых. Проклянёте вазу — я заплачу сполна, а ежели не сумеете, то уж не обессудьте, будете мне должны. Только вот за эту линию не переступайте, — парень рукой прочертил воображаемую линию, проходящую как раз метрах в трёх от вазы.
— По рукам, сударь, — с напускным энтузиазмом согласился я и протянул кисть своему новому знакомому. Тот крепко пожал её, огляделся и удовлетворённо кивнул, не обнаружив рядом гостей, могущих заметить нашу забаву. Однако Камышов не обратил внимания на тех самых востроглазых девиц, а они по наущению Романовой уже стали с любопытством коситься в нашу сторону.
Я же сперва хотел протянуть Дмитрию Васильевичу свой бокал с шампанским, дабы он его подержал, избавляя меня от лишнего отвлекающего фактора, но потом смекнул, что с хрустальной тарой в руке, да с открытыми глазами и беззаботной улыбкой на юном лице… Это будет просто песня, ежели у меня всё выйдет как по писанному. Блин, сравнения какие поэтичные! Кондратьев меня вроде не кусал. Видать, это память Никитоса подсунула мне словечки.
Но ладно, пора вышвырнуть из головы лишние мысли. Камышов вон уже нижнюю губу кусает от волнения, будто поставил на кон семейное имение. Азартен! Ещё как азартен, если с такой страстью относится даже к подобному пустяковому пари.
Залихватски подмигнув ему, я не без доли труда ухнул в транс, прям как репетировал у зеркала, а затем направил в руку довольно слабо заряженное заклинание, которое растеклось по моей ладони светло-чёрным туманом. Конечно, я бы мог соорудить и гораздо более сильное проклятие, но мне нужно было показать лишь четвёртую ступень дара, а не всю свою силу. Посему я швырнул в вазу именно это заклятие. Туман бесформенным облачком сорвался с ладони и понёсся к цели, постепенно светлея, поскольку часть энергии тратилась на полёт. Из-за этого до вазы добрался уже бледно-серый туман, впившийся в фарфоровую плоть. Ваза пошла мелкими трещинами, а буквально через миг она с тихим шелестом рассыпалась на десятки крупных осколков, кои накрыли цветы, ставшие эдаким прощальным букетом на могилу.