Наследник фортуны 2
Шрифт:
Мне не пришлось долго гадать. Стоило проанализировать последние минуты, как я понял, что удар головой о колонну, будто бы снизил воздействие рудита на тело. Почему? Боль вроде как разделилась на несколько мест и из-за этого потеряла часть силы? Бред сивой кобылы! Скорее, дело в мозге мага. Он немного затуманивается от боли и если в таком состоянии впасть в транс, то и рудит хуже влияет на серое вещество мага.
Мля, неужели я за пять минут разгадал тайну рудита? Если это действительно так, то мне стоит претендовать на Нобелевскую премию! Но не говори «гоп», пока не перепрыгнешь.
Я закрыл глаза, шарахнулся затылком об колонну и рухнул в транс. Да! Боль от кандалов реально уменьшилась, но она всё ещё была необоримой. Меня снова вышвырнуло из магического
Между тем возница шустро пробежал по залу и погасил все факелы. В воздухе поплыл запах дыма, а в качестве освещения остались только чёрные свечи, обосновавшиеся вокруг меня. Сколько бы вы думали? Естественно, тринадцать. Сектанты встали прямо за ними, едва не касаясь полами плащей трепещущих язычков пламени. А потом они принялись заунывно тянуть, держа перед собой небольшие перевёрнутые кресты:
— О, Великий Владыка, прими эту жертву! Впитай жизнь, дарованную в грехе! Съешь нечестивую плоть! Выпей дурную кровь!
Архиепископ в музыкальных процедурах не участвовал. Он вдруг запустил руку под свой плащ и вытащил… серп. Тот опасно блеснул остро заточенной сталью, заставив меня судорожно сглотнуть. Неужели старик ещё и молот откуда-нибудь вытащит? Нет, не вытащил, а то бы я подумал, что в этом мире именно так и зародился коммунизм.
Твою мать, мои мысли из-за холодящего душу страха понеслись куда-то не туда! Надо бы в транс ухнуть, но я не уверен, что смогу это сделать, когда на меня медленно и торжественно надвигается сумасшедший старик, воздевший над головой серп. Шаг, второй… Осталось буквально два метра. И тогда я взял яйца в кулак и от души приложился затылком об колонну. В голове будто динамит взорвался, перед глазами всё поплыло, а в ушах запищали комары. Однако я всё-таки расслышал удивленный вздох Серафима, а затем благодаря колоссальному усилию воли соскользнул в транс. Боль от кандалов снова вцепилась в меня, как бдительный сторожевой пёс со стальными клыками, но мне буквально на миг удалось побороть её и создать мощнейшее проклятие. Я в него всю душу вложил! А потом вывернул правую кисть и отпустил магию. Я не видел, куда именно она попала, целился в кандалы, но, кажется, промахнулся… Колонна за моей спиной вдруг зашуршала, сверху посыпались камешки и затрещал потолок.
Серафим резко вскинул голову и уронил серп. Тот со звоном упал к моим ногам, на миг перекрыв речитатив сектантов, которые ещё не поняли какая беда надвигается на всех нас.
Глава 13
Колонна стала заваливаться назад, потянув меня за собой, а потолок душераздирающе затрещал. На пол полетели громадные куски из потрескавшихся блоков. Они разбивались от ударов и разлетались во все стороны, поражая людей точно начинка осколочных гранат. Сектанты заорали от страха и боли. Они бросились во тьму, сшибая друг друга и топча свечи. Мрак стал заметно гуще, а потолок принялся рушиться с ещё большей скоростью. Повсюду грохотало и трещало. А я чуть не превратился в лепёшку из-за того, что рухнувшая колонна решила перекатиться в сторону. Но мне повезло. Колонна уткнулась в крупный осколок блока, и тот послужил для неё упором. Ещё бы чуть-чуть и быть мне блином из костей и плоти, но обошлось. И более того — колонна послужила мне укрытием. Куски потолка стучали по ней, а я лишь судорожно дышал пыльным воздухом, да порой ловил телом мелкие осколки, летящие от разбивающихся рядом блоков.
Но вскоре «бомбёжка» прекратилась и в укрытом мраком зале наступила тишина. Никто не стонал от боли и не звал на помощь. Сектанты спаслись? Или наоборот — все полегли? В любом случае мне надо валить отсюда.
Я напрягся и дёрнул цепь, пропущенную через кольца со штырями, вбитыми в колонну. И они тут же легко вышли из потрескавшейся каменной плоти. Свобода! Правда, цепь крепилась к кандалам, так что мне пришлось стать обладателем ещё одного украшения. Но зато я сумел встать на ноги, грохоча железом, а затем огляделся. Кругом царил мрак, кроме одного места. В живых осталась единственная свечка. Все потрясения прошли мимо неё. Она спокойно горела среди кусков обрушившегося потолка. И её жёлтый свет отражался от ручейка крови, вытекающего из-под блока. Последний накрыл собой, кажется, Серафима. Только ноги торчали. Я осторожно двинулся к свечке, спотыкаясь в темноте об развалившиеся блоки, а когда добрался до оной, то увидел, что она действительно освещает ноги Серафима. Мне запомнились его ботинки. Ну, туда тебе и дорога, ублюдок.
Поднял свечу и без страха воздел её над головой. Теперь мне казалось, что если кто и спасся, то только тот счастливчик, который и держит свечу. Чуть увеличившийся ореол света выхватил из темноты покрытый обломками пол и несколько изломанных тел. Да, сектанты далеко не убежали. Блоки подавили их, точно тараканов. Помнится, ближе всех к выходу был их единственный приспешник из простых. Возница. Я помнил, где его застала «бомбёжка». И если даже он не выжил, то остальные сектанты точно отправились к своему Великому Владыке. Надеюсь, он найдёт для них котлы с самым горячим маслом.
Я смахнул со лба кровь, заливающую левую глазницу, а затем сунул в карман ещё пару свечей и стал осторожно двигаться к тому месту, где был возница. Он обнаружился на пару-тройку метров дальше, чем стоял. Теперь мужчина лежал на груди, а его голова превратилась в тряпку из осколков костей, крови и мозгов, похожих на творог. Зрелище отвратительное, но моя рука без дрожи принялась исследовать карманы трупа. Деньги, револьвер и… связка ключей! Отлично! Ключи подошли к моим кандалам, после чего я наконец-то избавился от них. Железки со звоном упали на пол, а я с наслаждением потёр саднящие покрасневшие запястья. Наслаждение!
Деньги и револьвер перекочевали в мои карманы, а потом я надел кандалы на труп возницы и пошёл в ту сторону, где в стене имелись арочные проходы. Один из них завалило, а вот два остались нетронутыми. Надеюсь, хотя бы один из них ведёт на поверхность, а то мне надо поскорее выбираться отсюда, поскольку такой грохот явно привлечёт сюда людей. Объясняй им потом, чем тут занимался Серафим и прочие сектанты. Поверят ли мне? Признают невинной овечкой? Или прирежут, дабы такой позор церкви не стал достоянием общественности? Осторожность подсказывала мне, что язык следует держать за зубами. Если все сектанты погибли, то никого и не осталось, кто может связать меня с этим местом. Потому лучше забыть, что тут случилось, и жить дальше… точнее, дальше бороться за свою жизнь со Смертью.
Именно с этими мрачными мыслями я вошёл в правый проход и сразу же наткнулся на факел. Он покоился на стене в железном кольце возле каменных ступеней, ведущих вверх. Мне не составило труда запалить его от свечи и продолжить путь с уже более весомым освещением.
Пламя разгоняло тьму, обнажая свисающую с потолка паутину и отражаясь в мутных лужах. И чем выше я поднимался, тем более явно покачивалось пламя. Где-то наверху есть проход наружу, раз оттуда прилетает ветерок! Так и оказалось! Ступени привели меня к выходу, но тот перекрывала толстая решётка, запертая на новенький навесной замок. Благо моё проклятие заставило замок обнаружить в себе «скрытый дефект», благодаря коему его дужка отвалилась. Я подобрал её и взял замок, чтобы не оставлять улик. А то вдруг кто-то сообразит, что замок был сломан магией мастера проклятий?
Выйдя наружу, огляделся. Лунный свет падал на старинные склепы, ласкал фигуры ангелов и дев с простёртыми к богу руками. Ага, значит, господа сектанты обосновались на одном из кладбищ Петрограда. Им даже из города не надо было выезжать, дабы устроить свои кровавые жертвоприношения. Вот и хорошо, мне меньше мороки.
Я пошлепал ботинками по брусчатой дорожке, старательно поглядывая по сторонам. Вдруг сторож объявиться? А мне такие встречи не нужны. Но пока, вроде бы, вокруг никого не было. Только вороны поглядывали на меня да памятники. Вот под их-то взглядами я благополучно и добрался до кованного заборчика, перемахнул оный и двинулся по безлюдному тротуару.