Наследник империи
Шрифт:
Помещение, которое Гранд адмирал отвел себе под апартаменты, находилось двумя уровнями ниже мостика, там, где ранее размещалась роскошная каюта прежнего командира. Когда Пеллаэон нашел Гранд адмирала, а точнее, как только Гранд адмирал нашел Пеллаэона, то первым делом занял это помещение и превратил его, по существу, во второй командный центр.
Командный центр, зал для медитации... и, возможно, нечто большее. Ни для кого на «Химере» не было секретом, что Гранд адмирал большую часть своего времени проводил в своей каюте. Секретом было то, чем же именно занимался он здесь
Остановившись перед дверью, Пеллаэон оправил мундир и подтянулся. Возможно, именно сейчас он это выяснит...
– Капитан Пеллаэон, к Гранд адмиралу Трауну, – объявил он. – Я имею информа...
Дверь скользнула в сторону, прежде чем он закончил фразу. Мысленно собравшись, Пеллаэон ступил в слабо освещенное помещение, разделявшее вход и апартаменты Гранд адмирала. Он огляделся и, не увидев ничего интересного, двинулся вперед.
Легкое движение воздуха в области затылка...
– Капитан Пеллаэон ? – промяукал ему в ухо глухой, замогильный голос.
Пеллаэон подскочил, пытаясь выхватить несуществующий бластер из отсутствующей кобуры и принять боевую позицию для стрельбы стоя, и при этом неловко подвернул ногу. Прямо перед ним, совершенно не обращая внимания на исполненные уставного идиотизма пируэты, стояло невысокое, похожее на плотный сгусток смертельно-серого мрака существо.
– Екс! Шармута потц!.. – грязно выругался Пеллаэон на древнем языке своих предков, – какого ситха, Рукх! – прорычал он уже на общегалактическом. – Вы соображаете, что вы делаете?!
Рукх молча продолжал смотреть на него, и Пеллаэон почувствовал, как по его спине заструились капли холодного пота. В полутьме Рукх с огромными темными глазами, выдающейся вперед челюстью и зловещим хирургическим блеском зубов выглядел, пожалуй, еще кошмарнее, чем при нормальном освещении.
Ужас Пеллаэона усиливался тем, что он прекрасно знал о роли Рукха и других ногри рядом с Трауном.
– Я делаю мою работу, – наконец, произнес Рукх. Он почти небрежно протянул гибкую руку к внутренней двери, длинное лезвие на миг блеснуло и исчезло в рукаве, ногри снова потянулся к двери, на этот раз открывая ее. Пеллаэон обратил внимание на мускулы, которые мощно бугрились под темной серой кожей. – Вы можете войти.
– Благодарю вас! – подчеркнуто вежливо гаркнул Пеллаэон и, снова одернув мундир, повернулся к двери, та распахнулась при его приближении. Он переступил через порог...
... в залитый мягким светом зал художественного музея.
Пеллаэон застыл в изумлении. Стены и куполообразный потолок увешаны картинами, в некоторых угадывались творения рук человеческих, но большинство принадлежало авторам явно иного мировосприятия. Вокруг, просто на полу или на постаментах, возвышались скульптуры. В центре комнаты располагались два кольца мониторов: внешнее чуть выше внутреннего. Насколько мог о том судить Пеллаэон, их экраны также воспроизводили нечто художественное. В центре этого двойного кольца, в любимом кресле Гранд адмирала находился...
... нет, конечно же, не голографический дубль, а сам Гранд адмирал Траун.
Траун сидел совершенно неподвижно, запрокинув голову назад,
Пеллаэон облизнул губы, внезапно засомневавшись, не совершил ли он непростительную глупость, посмев вторгнуться в святилище Трауна в такой момент? Если Гранд адмиралу это не понравится... сужасом подумал Пеллаэон.
– Входите, капитан, – произнес Траун. Его спокойный чуть вибрирующий голос прервал мысли Пеллаэона. Не открывая глаз, Траун сделал едва заметное, но вполне достаточное указующее движение рукой. – Что вы думаете?
– Это... – Пеллаэон мучительно пытался придумать ответ, пересекая комнату, – ... очень интересно, сэр! – выдавил капитан наконец, поскольку дальше идти было некуда: он уперся во внешнее кольцо мониторов.
– Конечно, это лишь голограммы, – произнес Траун, и Пеллаэону показалось, что он слышит нотки сожаления в голосе адмирала. – Как скульптуры, так и картины. Многие из них безвозвратно потеряны, другие находятся на планетах, занятых повстанцами.
– Да, сэр! – поддакнул Пеллаэон. – Я решил, что вам будет небезынтересно узнать, что разведотряд возвратился из системы Оброа-скай. Командующий эскадрильей будет готов к допро... э... к докладу через несколько минут.
Траун кивнул.
– Удалось ли им снять копию центральной библиотечной системы?
– Им удалось снять копию по крайней мере с части библиотечной системы. Я пока не знаю, насколько полную. Противник предпринял попытку преследования, но командир эскадрильи считает, что ему удалось оторваться от хвоста.
Несколько секунд Траун молчал.
– Нет, – резко сказал он. – Я не верю в это. Тем более если предположить, что преследователи были из числа повстанцев. – Глубоко вздохнув, Траун выпрямился в кресле, и Пеллаэон впервые за время аудиенции увидел его открытые, пылающие красным огнем глаза.
Пеллаэон без дрожи выдержал пристальный взгляд Гранд адмирала. И тихо преисполнился гордостью за это достижение. Многие из высших офицеров и приближенных Императора так и не научились спокойно выдерживать этот взгляд, и даже просто находиться рядом с Трауном. Вероятно, отчасти поэтому Гранд адмирал провел большую часть своей карьеры во внешних регионах *, подчиняя новые, все еще варварские районы Галактики имперской власти. Блестящие успехи принесли ему, единственному нечеловеку, удостоившемуся когда-либо такой чести, высокую должность и право на белую форму Гранд адмирала.
Оборотной стороной медали было то, что теперь в пограничной службе он оказался абсолютно незаменим и потому к ней прикован. Пеллаэон часто задавался вопросом, как бы могло закончиться сражение при Эндоре, доведись Трауну в нем участвовать.
– Да, сэр, – сказал он. – Я приказал перевести линию безопасности в желтый режим. Перевести на красный?
– Рано, – ответил Траун. – По моим расчетам, мы имеем в запасе еще несколько минут. Скажите мне, капитан, вы имеете какое-либо представление об Искусстве?