Наследник из Калькутты(изд.1958)
Шрифт:
– Норд-ост-ост.
Капитан сверился с картой Индийского океана:
– Взять два румба влево.
Судно находилось на траверзе юго-восточной оконечности Мадагаскара, милях в семидесяти от берега. Небо на востоке сделалось красноватым, низкие края туч над горизонтом посветлели.
– Сейчас луна взойдет. Бриз уже переменился и усиливается. Прибавить парусов.
Первый помощник Брентлея поднялся на мостик. Было очень тихо, и неожиданный окрик вахтенного с высоты марса различила вся команда «Ориона».
– Справа по курсу судно без огней!
– Может быть это наша эскадра? – спросил помощник у Брентлея.
– Нет, корабль приближается с зюйда. Свистать всех наверх!
Шестнадцать
Внезапно справа, в четырех – пяти кабельтовых, среди густого мрака вспыхнул сноп красивых цветных огней. Это были так называемые фальшфейеры – бенгальские огни, служившие ночными сигналами для кораблей. Затем на невидимых мачтах чужого судна поползли наверх сигнальные фонари. Капитан Брентлей разбирал эту немую речь без помощи своего сигнальщика:
«Командир корабля «Три идальго» шлет привет честному моряку Брентлею».
– Что за черт! Вот диковина! За какие же заслуги я удостоился уважения пиратского главаря? Ну-ка, Ольсен, дайте-ка им ответ! Покажите им, что мы не нуждаемся в приветах разбойника!
Капитан не успел договорить. Со стороны противника грянул одиночный выстрел из пушки. Выстрел был сделан, однако, не по «Ориону». Пушечный огонь сверкнул в ту же сторону, куда дул ветер. Брентлей хорошо понял этот знак: по старинному морскому обычаю, выстрел «под ветер» показывал дружеские намерения, тогда как выстрел против ветра означал приказ остановиться и предупреждал: «Буду действовать силой!»
Брентлей и прибег к этому «враждебному» сигналу. По его знаку кормовая пушка «Ориона» бухнула холостым зарядом. Длинная багровая полоса огня и белое облако порохового дыма выметнулись во мглу против ветра! Это означало: «Нападайте и защищайтесь – ваш привет отвергнут!» Такой же сигнал был передан с помощью цветных фонарей.
Из-за туч показался огромный лунный диск. В полумиле справа стал виден черный силуэт вражеского корабля. Расстояние между судами медленно уменьшалось. Позиция была невыгодной для «Трех идальго»: мачты капера ясно вырисовывались на фоне освещенных луною облаков, ветер тоже не благоприятствовал. Корабль Брентлея оставался в тени и был почти невидим.
На борту неприятеля еще мерцали последние огоньки фальшфейеров и ветер еще нес в океан эти красивые цветные искры, а Брентлей уже развернул бриг правым бортом к противнику и скомандовал с мостика:
– Батарея, залпом огонь!
Пушки «Ориона» ударили почти одновременно. Ядра взмыли в воздух, пороховой дым густо окутал мостик и паруса.
Вражеский капер продолжал посылать свои мирные сигналы. Он не ответил огнем орудий, он продолжал сигнализировать фонариками: «Огня не открою. Спускаю шлюпку. Примите парламентеров».
Капитан Брентлей в глубочайшем недоумении повернулся к Ольсену:
– Боцман, нам не подобало бы вступать в переговоры с этими разбойниками, но черт меня побери, если молодчики не ведут себя по-джентельменски. Хотел бы я знать, чему приписать такую честь! Вот что, Ольсен! Нашей эскадры пока не видно. Придется принять их посольство, чтобы выиграть время. Если мы одни ввяжемся в бой, капер разгромит нас раньше, чем подоспеют корабли из засады. Вон шлюпка их уже спущена… Видите фонарь под носовым трапом? На шлюпке они зажгли факел, чтобы мы не заподозрили ловушки… Ага, шлюпка приближается. Ну-ка, передай им в рупор, Ольсен: «Приму парламентеров для переговоров о сдаче судна и экипажа. При появлении неосвещенных шлюпок – беглый огонь без предупреждения!»
Громогласный бас норвежца прорявкал в медный рупор слова Брентлея. Однако, несмотря на вызывающий тон командира «Ориона», пиратский капитан проявил редкостное терпение. Через четверть часа к трапу «Ориона» подвалила шлюпка. Четыре гребца-негра не покинули шлюпки. Два молодых человека в испанских беретах и бархатных камзолах ответили на приветствие часового и ступили на палубу.
– Следите за противником, – шепнул Брентлей Ольсену и помощнику. – Поднимите на мачте сигнал, что у нас на борту находятся парламентеры. Наблюдайте, не собирается ли противник атаковать нас шлюпочным десантом. При малейшем подозрении – огонь!
Брентлей шагнул навстречу прибывшим. Он холодно отдал честь и пригласил их в каюту. Оба посланца, при шпагах, но без огнестрельного оружия, переступили порог. Окна, завешенные шторами, не пропускали на палубу света из каюты. В стенных шандалах горело полдюжины свечей.
Перед капитаном «Ориона» стояли два безбородых синьора с открытыми, решительными лицами. Одному едва ли перевалило за двадцать, другой выглядел лет на шесть старше. Заговорил младший. Мягкие волосы падали ему на плечи. Большие черные глаза блестели, румянец на щеках был нежен, как у девушки. Но у юношеских губ уже наметилась волевая складка. Каждый жест его говорил о пылкой и решительной натуре.
– Вы видите перед собою только двух идальго [118] , ближайших друзей третьего, то есть капитана Диего Луиса. Он остался на корабле. Мы – его братья по оружию и уполномочены вести переговоры от лица всех. Мое имя – Алонзо де Лас Падос.
– Маттео Вельмонтес, – склонил голову его спутник, человек с острыми, смешливыми глазами и налетом веснушек на переносице.
– Капитан Брентлей! – продолжал синьор Алонзо. – Перед вами – сыновья Бернардито Луиса. Я – брат синьора Диего. Важные услуги, некогда оказанные вами нашему отцу и его другу, известному вам под именем мистера Мюррея, явились причиной, почему оружие сыновей Бернардито никогда не будет поднято ни против вас, ни против корабля, принесшего спасение островитянам. Позвольте лишь задать вам вопрос: куда вы следуете и какова цель вашего плавания?
118
По-испански «кавалер», «дворянин», здесь в смысле: благородный смельчак
– Синьоры, на этот вопрос я вынужден ответить молчанием.
– Разрешите истолковать ваши слова в том смысле, что вы следуете с живым товаром, подобно остальным судам вашего хозяина. Нам известно, что из числа всех судов «Северобританской компании» только бриг Брентлея до сих пор не пятнал себя позором работорговли. Но, по-видимому, на этот раз и вы, капитан…
На лбу Брентлея вздулись жилы.
– Я сам лишь недавно узнал, что суда нашей фирмы доставляли закупленных и пленных невольников на плантации. Экипаж брига «Орион» не участвовал и не предполагает участвовать в такого рода операциях, пока я стою на капитанском мостике… Впрочем, я не вижу причины обсуждать с вами эти вопросы, господа. Я принял вас, чтобы выслушать, на каких условиях вы согласны вернуть корабль «Окрыленный» его законному владельцу, лорду-адмиралу Ченсфильду. Я, со своей стороны, готов просить адмирала о смягчении вашей участи.