Наследник Каладана
Шрифт:
– Что ж, хорошо, мы с сестрами ценим гостеприимство виконта Тулла. Не хочу причинять вам трудностей. – Она помолчала, а затем смиренно добавила: – Но когда я запру дверь, то лягу спать на полу.
Лицо управляющей вытянулось, и она шепнула Джессике на ухо, чтобы Кордана не слышала:
– Это самая странная женщина, которую я встречала.
– Странности иногда на пользу, – так же тихо откликнулась Джессика.
Управляющая сморщила нос в знак явного несогласия, но удалилась, не сказав больше ни слова.
Убедившись, что остальные сестры
– Самое время получше узнать друг друга, – начала преподобная мать, – поскольку наши жизни, кажется, переплелись.
– Я в большом долгу перед вами, – согласилась Джессика. – Искренне благодарю вас за помощь мне и моему сыну. Это так отличается от правил, налагаемых Сестринством.
Обе уселись в вычурные кресла в гостиной.
– Я понимаю твое сердце, Джессика, – произнесла Кордана. – Я знаю, что ты честно служила нам и страдала от этого. Я хочу лишь лучшего для тебя.
Джессика низко опустила голову.
– Но я здесь уже много месяцев. Чем больше проходит времени, тем сильней герцог отдаляется от меня. Боюсь, что именно таков конечный план Сестринства.
Преподобная мать поерзала в кресле, пытаясь устроиться поудобнее:
– У Сестринства множество планов.
Еще с тех времен, когда Джессике довелось быть послушницей в Школе Матерей, она помнила суровый нрав Мохайем, строгой учительницы.
– Бинэ Гессерит опять скажут, что трудности только укрепляют меня. Когда уже они сочтут меня достаточно крепкой и останутся довольны?
Кордана наклонилась и приложила ладонь к своему искривленному позвоночнику:
– Ежедневная борьба с физическим недугом сделала меня более сильной и стойкой, но также научила проявлять сострадательность к другим людям, которые сталкиваются с трудностями – физическими, моральными, эмоциональными… или политическими. Я признаю, что никогда не была влюблена и не жалею об этом, но сочувствую твоему положению. Человеческие эмоции – это… – Она помолчала, затем усмехнулась и закончила фразу: – Целая куча проблем, верно?
– Трудно поступать вопреки личным чувствам, – кивнула Джессика.
Хотя они сидели в непринужденной обстановке, Джессика все равно ощущала напряжение. Пускай преподобная мать Кордана ее союзница, но она остается сестрой Бинэ Гессерит до мозга костей, а Джессика знала Сестринство с той стороны, с которой никогда не хотела бы знать.
Наконец преподобная мать вновь откинулась в кресле – грациозным движением, идущим вразрез с неловкостью, которую она обычно демонстрировала.
– Я вернусь на Уаллах IX и доложу матери-настоятельнице, что считаю ситуацию на Элегии удовлетворительной для Сестринства. И даже образцовой, благодаря твоим стараниям.
Джессике показалось, что у нее гора свалилась с плеч:
– Значит, это не просто утешительная беседа?
– О, и она тоже, – но и несколько большее. Я могла бы уже улететь – галактический лайнер ждет, – но решила повременить, поскольку ты заинтриговала меня, Джессика.
– О, я о многом сожалею, – вздохнула Джессика. – Сестринство разгневано на меня из-за Пола – это не секрет. Но это не значит, что я никогда не рожу Атрейдесу дочь – если только меня не продолжат держать в разлуке с Лето.
Кордана бросила на нее острый проницательный взгляд:
– С этим трудно поспорить.
Было далеко за полночь, когда Джессика возвращалась в крыло виконта. Для видимости ее комнаты располагались рядом с апартаментами Джандро, поскольку она официально считалась его наложницей, и ей нравилось часто беседовать с ним допоздна. Джессика знала, что Тулл заботится о ней и уважает ее, и хотя видела проблеск подлинного романтического интереса за его галантными манерами, виконт никогда не пытался принудить ее к чему-либо. Несмотря на требования Сестринства, он понимал, что ее сердце по-прежнему принадлежит Лето.
Хотя она очень устала, в ней кипела целая буря чувств – облегчение сменялось страхом и наоборот и наоборот. После разговора с Корданой она поняла, что прошла какое-то испытание, и преподобная мать – близкая советница настоятельницы Харишки – возможно, даже устроит ее возвращение на Каладан. Радость от этой мысли омрачалась грустью – Джессика знала, как расстроится Джандро, если она покинет Элегию.
Она уже собиралась открыть дверь в свои покои, когда по всему поместью взвыли сирены. Кинувшись к окнам холла, выходящим на территорию поместья, Джессика увидела вдалеке оранжевые вспышки, – а через несколько секунд долетел грохот взрывов. Прежде чем она успела разглядеть подробности, бронированные ставни на окнах захлопнулись, закрывая обзор.
Джессика услышала панические крики, затем отрывистые приказы. Джандро Тулл спешил по коридору к ней, на бегу застегивая портупею.
– Джессика, быстро за мной! Я отведу тебя в подземное убежище.
– Что происходит?
Он не ответил и бросился вперед. Пока она мчалась за ним, в коридор выскакивали стражники, перекрикиваясь друг с другом. Чувствуя разлитую в воздухе тревогу, Джессика не унималась:
– А как же Кордана и остальные сестры? Мы должны увести и их.
Это отрезвило Тулла. Он обернулся через плечо:
– На нас напали неизвестные войска. Сейчас мы организуем оборону, но не волнуйся, – мне тоже ни к чему злить Сестринство. Охрана проводит их в безопасное место.
Подбежал лев-майор, вспотевший и запыхавшийся:
– Мы опознали их, ваша милость. Это сардаукары! Они высадились без предупреждений и объяснений!
Джандро замедлил шаг:
– Сардаукары? Почему сардаукары? Они выдвигали ультиматум?
Офицер пожал плечами:
– Наземные войска спустились на десантных кораблях. Тысячи бойцов в доспехах, с холодным оружием, вырезают всех гражданских по пути сюда из космопорта.