Наследник на его условиях. Книга 2
Шрифт:
Делаю паузу, но продолжить не успеваю, Ника перебивает:
– Я и представить не могла, что все окажется так серьезно… Мне ничего не известно про Зена и его дела, но, когда Егора посадили, с меня семь потов сошло от страха, что ты будешь следующей! Ведь однажды его на чем-то подобном уже ловили! Я собиралась тебе рассказать, но передумала. Ты и так тяжело ходила последние месяцы, раньше срока родила, сильно переживала, потом пыталась наладить свою жизнь. Откуда мне было знать, что у греков на уме, я лишь хотела обезопасить тебя и твоего ребенка, оградить от этих жестоких людей. Не хочу заново
Вроде Ника все правильно говорит, но ощущение, будто она о чем-то важном умалчивает, меньше не становится.
– Даша… Я не хочу ссориться. Ты мне очень дорога…
Сажусь на кровать и опускаю голову на ладони, чувствуя полное опустошение.
– Ники, мне очень плохо. Я морально истощена. Предстоит начинать все сначала. Искать работу, стараться забыть произошедшее здесь. Как-то перестроиться, ведь я была убеждена, что Зен предал меня, а в действительности он пытался помочь. Встретиться бы с ним, задать вопросы… Но если он не счел нужным объясниться, значит, не хочет меня видеть. И от этого так больно… Иногда я представляю, что Зен – отец Эмиля. По крайней мере, хочется так думать. Ты видела, какие умные глазки у моего сына? Даже Ванесса обратила на это внимание… Я спросила у Леона, подделывал ли он результат теста. Он ответил, что был бы рад, если бы Эмиль имел отношение к их семье. Хотя после всего, что я услышала, возможно, даже к лучшему, что это не так. Раз в жизни Дамианиса столько проблем, от него надо держаться на безопасном расстоянии…
– А я про что! Не нужно Зену ничего знать!
Поднимаю голову и смотрю на Нику. От того, какая она взвинченная и бледная, бросает в пот.
– Что ты имеешь в виду?
– Альберт наводил справки про Леона, брат Зена связан с нехорошими людьми. Значит, и Зен тоже! Эта семья проворачивает темные делишки. Лучше не иметь с ними никакого родства!
– Знать о чем? – Слезы чертят дорожки на моем лице. – Про какое родство ты говоришь?
Боже, и как я раньше не замечала, что Ника слишком волнуется за мою жизнь… Настолько сильно, что позволила себе в нее вмешаться?..
Материнское сердце редко обманывает, а оно не раз подсказывало, что я знаю, кто отец Эмиля! Но все факты говорили об обратном.
– Ты настояла на полном обследовании моего сына. По словам врача, ты спрашивала тогда про сердце Эмиля, но я не придала этому значения. А сейчас ты так рьяно не желаешь моей встречи с Зеном… Знаешь что-то, чего не знаю я?
Ника отрицательно качает головой.
– Когда людям нечего скрывать, они так не переживают! – повышаю голос.
– Поверь, если ты уедешь, Дамианисы оставят тебя в покое. И ты меня еще не раз поблагодаришь. Перестань искать с ними встреч. Прошу.
Меня колотит. Всю. С такой силой, будто я опять на родильном кресле. И боль почти такая же.
– Если Леон не подделывал результат теста ДНК, то какова вероятность, что это могла сделать ты? Или Альберт?
Повисает пауза. Долгая. Мучительная. А потом Ника начинает рыдать.
– Это я сделала. Я! Не могу больше молчать и носить это в себе. Я правильно поступила. Иначе бы нашего Эмиля забрали! Ты разве не видишь, что греки идут по головам? Егора посадили, с тобой опять не считаются. Хоть кто-то хоть что-нибудь с тобой обсудил? Что в этот раз, что в прошлый тебя тупо кинули! К тому же это сын! Наследник! И абсолютно здоровый мальчик. Сейчас у Зена Ванесса, ты ему не нужна. Хочешь, чтобы Эмиля другая воспитывала? Да мы бы за границу выехать не смогли, узнай Дамианисы, что ты беременна от Зена. Это страшные люди, и я ни минуту не раскаиваюсь в том, что сделала. Ни на минуту, слышишь?
Словно в трансе, я встаю с кровати и иду в ванную. Перед глазами пелена. Умываюсь холодной водой, но лучше не становится. Делаю шаг, хватаюсь за стену и сползаю вниз, оказываясь на полу.
11 глава
Лежа в кровати, я пытаюсь осознать, что последние месяцы жила во лжи. Растрачивала себя и свою энергию на то, что не соответствовало действительности. В конце концов, считала врагом совсем не того человека. Неужели близкие люди могут быть настолько беспощадными и лицемерными?
В комнату заглядывает Лили:
– Ты как, Даша? Тебе получше? Давай вызовем врача?
Подташнивает. Я ударилась головой, когда упала на пол в ванной. Несильно, но ощутимо.
– Нет, хочу просто полежать. Эмиль заснул? – интересуюсь у няни.
– Да. Пусть на ночь со мной останется.
Пусть. У меня нет сил ни на что. В груди словно образовалась сквозная дыра. Не представляю, как пережить эти дни, как спокойно принять тот факт, что самые близкие люди оказались предателями. Это так больно. Безумно.
Понятно, что причины всех бед кроются в нас самих. Моя вина – что я рассказывала Нике то, чего она не должна была знать. Теперь ее осведомленность имеет последствия. С одной стороны, я рада, что Зен отец моего ребенка, а с другой… Впереди снова трудное время, и выстоять в этот период мне придется одной.
– И еще… – неуверенно продолжает Лили. – Там Ника, она…
– Ничего. Не. Хочу. О. Ней. Сейчас. Слышать.
Я закатила жуткую истерику, требуя, чтобы Ника ушла и впредь не появлялась в нашем номере.
– Все-все, поняла. Больше не тревожу. Отдыхай.
Ночь я провожу, глядя в одну точку. Ненадолго забываюсь сном, а потом все начинается по новой. В голове рой мыслей. Сердце болит, словно в нем заноза. Ноет и ноет. Лучше мне не становится!
Утром кормлю Эмиля и, оставив сына с няней, кое-как встаю с кровати. Принимаю душ и иду к Нике на разговор. Вчера я не смогла – была слишком обессилена и шокирована услышанным. Сегодня бы тоже повременить с беседами: боюсь, что захочется вцепиться Нике в волосы.
На протяжении нескольких месяцев она смотрела мне в глаза и лгала. Поддерживала и лгала. Знала о моих переживаниях из-за отца Эмиля и лгала. Боже… Как это принять? Как доверять людям после такого? И нужно ли доверять вообще?
Ноги с трудом слушаются, когда я переступаю порог номера, где Ника живет с детьми. Вика и Вита в гостиной не обнаруживаю, зато жена брата сидит на диване у телевизора и пьет кофе. Как ни в чем не бывало! У меня кусок в горло не лезет, разрывает всю от эмоций, а она со спокойным лицом завтракает. Словно ничего не произошло!