НАСЛЕДНИК, ТОМ-II
Шрифт:
– Откуда вы знаете?
– Я бывал там, на той стороне. Бывал неоднократно. И выжил. Больше того, я полюбил этих людей: жестоких, свирепых, верующих только в себя и в Судьбу. Но в то же время очень отзывчивых, невероятно учтивых, и – по-своему, – бесконечно добрых. Начинайте учится, Сережа, – теперь вы помощник аргуса. Даже двух, учитывая мою скромную персону.
– Вы могли бы обращаться ко мне на «ты»? Непривычно…
– Конечно, Сергей. Договорились.
Город назывался сложно – Альдейгьюборг, иногда даны говорили более кратко, Альдейга, отбрасывая окончание «борг», и в
Крепость была, да еще какая! Возвышенность на правобережье реки, однозначно идентифицированной Славиком как Волхов, оседлал шедевр местной архитектуры – внушительное сооружение из могучих, обмазанных желтоватой глиной бревен, пять квадратных башен с шатровыми крышами на углах, двое ворот – речные, ведущие к гавани, и смотрящие на запад, собственно на город; Рёрик именовал его словами, очень похожими на русские: «гардар» или «гард». Вполне возможно, корни идут именно отсюда…
По меркам будущего, поселение на Волхове не дотягивало даже до зачуханного райцентра где-нибудь на Тамбовщине или в Приуралье, но для нынешней эпохи Альдейгьюборг был едва ли не мегаполисом – большая крепость, две с лишним сотни дворов и конечно же настоящий порт: Славик насчитал семнадцать чужих кораблей, а с новоприбывшими данами получалось два полных десятка, полновесный боевой флот! Сразу видно, здесь расположена крупная перевалочная база, на которой держится торговля всего региона, а то и земель заморских – той же самой Дании и прочих побережных стран…
С первого (и далеко не самого приятного) знакомства с данами минуло шесть полных суток, почти неделя. В Альдейгьюборг ладьи Рёрика пришли третьего дня и, похоже, конунг собирался задержаться в городе надолго – корабли сразу вытянули на сушу, утвердили на подобии деревянных стапелей и вроде бы начали готовить к ремонту.
Груз перетащили в один из здоровенных сараев, стоявших на пологом берегу, часть дружины разбила лагерь прямиком в гавани: поставили палатки, до смешного похожие на старые советские брезентухи – каркас из гладко оструганных досок в виде двух букв «Л», между ними натягивается выбеленная парусина, внутрь кладутся овечьи шкуры и, пожалуйста, жилище готово. Просто и удобно.
Начиная с памятной ночи на Ореховом острове Славик получил относительную свободу – руки больше не связывали, во время двух стоянок на безлюдных берегах Ладоги за ним никто не следил – ходи где хочешь, делай что душе угодно. Впрочем, общаться со Славиком даны не желали категорически – будто его вовсе не существовало. Один раз жестами попросили помочь нарубить дров и только.
Внимание проявил лишь Торстейн по прозвищу Гюлльскег – подарил две старые сероватые рубахи, льняную и шерстяную, штаны да пояс-ремешок. Ткнул пальцем в камуфляж, сообщил, что эдакая одежка ней вель, оденься-ка ты лучше как всякий уважающий себя мадр. Незачем позориться перед всеми данирс дротт, стыдобища.
Хорошо, как скажете, никаких возражений. Переоделся, из своего оставил только ботинки. Рыжий Торстейн удовлетворенно кивнул, с интересом поглядел на крестик, висевший у Славика на шее, и ушел к своим – чужака к костру не звали, ел он всегда отдельно, ночевал не в палатке, а на палубе.
В логике Рёрику не откажешь, конунг отлично знал, что Славик не сбежит – по крайней мере прямо сейчас. Некуда бежать: вокруг гиблые болота да дикое зверье, без припасов и оружия
Спустя три дня после прибытия в город Рёрик приставил к Славику Кетиля, как парня молодого, сообразительного и говорливого – займись Кетиль гасти-чужеземцем, и на шаг от него не отходи. Обычаев Слейф не знает, наших богов не чтит, еще обидит кого невзначай – мне, конунгу, виру за оскорбление придется платить, а чужака убьют чего доброго. Заодно попробуй научить говорить по-нашему.
Кетиль сразу уточнил: Слейф-гасти раб или свободный человек? Ты, конунг, его в плен взял, тебе и решать.
– Свободный, свободный, – проворчал Рёрик. – Он не сделал нам ничего плохого, зачем его в трэли обращать? Нож ему дай, пусть каждый видит – раз при оружии, значит, свободен. Начнут спрашивать, кто таков да откуда, говори – франк из Аахена. В Альдейгьюборге франков отроду не бывало, обмана не заметят.
– Ты все еще думаешь, что он годи? Служит чужим богам? Торстейн видел у Слейфа крест, у франков-христиан такие же.
– Не знаю. Слейф откуда-то очень издалека, я это чувствую… И не обижай его.
Сказано – сделано. Кетиль, сын Орма, отлично понимал: относиться к чужаку надо с большой осторожностью, если Рёрик прав, и Слейф связан с силами не-человеческими и разумением простого воина не постижимыми, значит ожидать от Слефа-гасти можно чего угодно – какие боги ему покровительствуют? Это неизвестно.
Крест ничего не значит, такой оберег есть у многих, защита Белого Бога ромеев, англов и гэлов острова Эйре не помешает, это добрый дух – когда ирландские жрецы вершат над тобой обряд очищения, крестят, то каждому дарят знак Христа и новую рубаху… Наверное, Слейф бывал на Закатных островах или, к примеру, в сказочной Византии.
Рёрик сразу позволил Слейфу жить в «мужском доме» – в Альдейгьюборге у данов была своя слобода, несколько длинных домов, стоявших ближе к реке, где устроились бонды из Ютланда и Сэланда, решившие навсегда покинуть родину и перебраться в Гардарики.
Не в пример Даннмёрку земли тут много, словины гостеприимны и принимают пришедших с миром норманнов как родных братьев – торгуй, живи, обзаводись семьей, только соблюдай закон и уважай других. В городе можно встретить данов и норвежских халейгов, сюда приходят корабли из Тронхейма и Согна, купцы расплачиваются византийским золотом и арабскими динарами, при случае здесь можно купить шелк, привезенный из далекого Катая, выкованные багдадскими умельцами клинки, греческое вино, серебряную посуду из Рима…
Альдейгьюборг стал важнейшим торговым центром северо-западной Руси, основанный южнее Хольмгард, или, как его называют словины, «Новый город», нескоро догонит своего старшего брата.
Славик был удивлен неожиданным интересом Кетиля – рано утром дан растолкал чужака, позвал перекусить за общий стол, при этом много говорил и показывал на разные предметы: вот это беккр, лавка, а это – болли, чаша. В очаге горит бруни, а ешь ты фогль – зажаренную над огнем птицу. И пиво конечно – оль в Альдейгьюборге замечательный, такого нигде больше не варят. Понимаешь, Слейф-гасти? Нет? Пойдем теперь гулять, покажу тебе борг. Шапку надень, голова должна быть покрыта – вон ту возьми, беличью. Видар ее все равно не носит.