Наследники исполина
Шрифт:
— Но… — опешил Гиц, — вы ведь только что говорили Бретейлю…
— А кто вам сказал, что я собиралась брать у него деньги? — Теперь смех Екатерины был легким и победным. — Просить у французов — беспроигрышный ход. После провала с Елисавет они снега зимой не дадут.
— Зачем же тогда…
— Затем, — вновь прервала спутника Екатерина, — чтоб продемонстрировать одной из сильнейших держав свои добрые союзнические намерения. Показать, что я в качестве новой русской государыни не опасна для Франции, и тем самым заранее предотвратить враждебные действия Версаля. Их позиция: самоустраниться и посмотреть, что будет. Нас это устраивает. Понимаете?
Не смотря на то, что спутник молчал, Като сознавала: он понимает. Лучше многих. И восхищается ею. Екатерину утешали чисто женские победы, но в глубине души она жаждала торжества и на другом поприще. Императрица показала Потемкину превосходство своего разума и опыта. А он оказался достаточно умен, чтоб не обидеться.
— Вы обезоружили меня, мадам. — Гриц развел руками. — Но скажите на милость, зачем вам понадобился переводчик? Вы владеете французским куда лучше меня.
— Что да, то да. — Екатерина вдруг почувствовала, что одного урока ей недостаточно. — Пока вы подбирали слова, друг мой, я успевала обдумать ответ. Лишние две-три минуты — неоценимая помощь на переговорах. Но мой совет: учите французский.
Юноша смутился.
— Приехали! — крикнул кучер.
Карета остановилась. Императрица протянула Потемкину руку. Юноша неловко коснулся губами колких черных кружев ее перчатки и выскочил на улицу. Тьма стояла хоть глаз коли. Осмотревшись, он понял, что его привезли туда же, откуда взяли.
Спотыкаясь о подгнившие доски деревянной мостовой, Гриц побрел к центру города. Его одолевали смешенные чувства. Он не знал, что приобретет, ступив на скользкую стезю доверенного лица при монархе. Знал только, что никому ни слова не скажет о сегодняшней поездке. А если Като позовет снова, поедет без колебаний. Надо быть в курсе игры, особенно когда на кону стоит и твоя голова.
Глава 10
ГОРОД-ПРИЗРАК
Толстые пальцы Петра Шувалова клещами сжимали подбородок Надежды Штейн. Бывшая фрейлина трясла головой и вырывалась. Двое дюжих лакеев заломили ей руки за спину.
— Будешь говорить, сучка! Кого и зачем ты привезла в Петербург? С какой целью?
Бедная женщина только до бела кусала губы. В ее временный дом на Литейной улице ворвались какие-то молодцы с рожами муромских разбойников, даром что в дорогих ливреях, и учинили погром. После своего первого ареста в 1758 году, случившегося сразу вслед за отъездом де Бомона, Надин была привычна к повадкам служащих Тайной канцелярии. Те работали чисто и от того особенно страшно. Ни криков, ни побоев, взяли, как не было, соринки с плеча не смахнув. Ее, например, подхватили прямо на улице, вдернули за руку в закрытый экипаж, никто глазом не успел моргнуть.
Эти же громилы разметали вокруг себя нехитрую хозяйскую мебель, и так орали, что было слышно на Невском! Надин сразу оценила их как любителей. Нет, Тайной канцелярией здесь и не пахло. На нее напали дворовые, по личному приказу какого-то важного барина. Но кому и зачем она могла понадобиться?
Все сомнения бывшей фрейлины рассеялись, чуть только скрипнула дверь, и под низкий потолок ее убогой квартирки шагнул рослый тучный господин в собольей шубе, накинутый на алый бархатный кафтан с золотыми позументами. Ему высоковато было подниматься на третий этаж, и кирпично-красное лицо гостя лоснилось от пота.
— Что ж ты, девица-краса, дома одна одинешенька? — Издевательским тоном молвил он, в упор разглядывая Надин. — Где ж петушок твой французский? Никак вышел? Куда? По какому делу?
Надин резко тряхнула головой.
— Отпустите меня, граф Петр Иванович. Я имею право отвечать только на вопросы его сиятельства канцлера графа Бестужева. Почему он до сих пор не прислал за мной?
Вот это была новость! Шувалов сделал лакеям знак отпустить женщину, и они, разжав руки, буквально выронили ее на стул.
— Приберитесь здесь, — граф мгновение смотрел Надин прямо в лицо. Что за комедия! Думал взять шпионку, беглую арестантку, колодницу, а вышло напал на резидентку самого Бестужева. И она, как видно, до сих пор не знает, что ее патрон сослан. — Вот что, Надежда Филипповна, — внятно проговорил Шувалов, опускаясь на край стола, от чего дерево скрипнуло и просело, — Их сиятельство граф Алексей Петрович Бестужев ныне под следствием…
Надин ахнула и прижала пальцы к губам.
— … по обвинению в государственной измене, — продолжал Петр Иванович. — Он более не канцлер и вам не защита. Так что, как ни крути: беглая ли вы арестантка, или служили Отечеству за границей в качестве агента его сиятельства, — ныне, по связи с Бестужевым, у вас один путь, обратно в Тайную канцелярию.
Женщина подавленно молчала. От чего она ушла, к тому и вернулась. Бестужев завербовал ее после ареста, напуганную, брошенную, третьи сутки сидевшую в сыскной избе на хлебе с водой и терпевшую грубое обхождение охраны. Еще вчера она ходила в шелку, сегодня ей бросили через приоткрытую дверь дерюжную рубаху и овчинный полушубок. Отобрали чулки, чтоб не повесилась, и туфли, чтоб не сбежала. Босиком-то фрейлины не больно бегают! Прежде за ней ухаживали самые изысканные кавалеры, теперь солдаты из караула приходили пошутить с арестанткой, и от их визитов хотелось расколотить голову о бревенчатый сруб.
Приехавший на третьи сутки канцлер нашел девушку такой, какой хотел найти: затравленной, слабой, не знавшей куда деваться. Он сумел уверить несчастную, что во всех ее бедах виноват злодей-соблазнитель, оказавшийся французским шпионом. «Оный Карлус Бомонт сбежал из России с важными документами, и если девица Штейн, безвинно сбитая им со стези добродетели, поможет вернуть злодея в пределы империи, то Всемилостивейшая Государыня ее и все ее семейство помилует, вернет достояние и свое августейшее благоволение». Таково было официальное обещание, зачитанное Бестужевым насмерть перепуганной арестантке.
Надин даже не стала спрашивать, что случится, если она скажет: нет. Зато бывшая фрейлина сообщила, что Шарль прихватил с собой далеко не все бумаги, которыми завладел в России. Его архив остался в доме вице-канцлера Михаила Илларионовича Воронцова, сторонника союза с Францией. На эти документы Бестужев немедленно наложил арест, а Надин с соответствующей легендой о бегстве из крепости отправил вдогонку за де Бомоном.
Некоторое время она колесила по Европе в поисках своего неверного любовника и, наконец, нашла его в Лондоне. Выманить Шарля в Россию было задачей почти невыполнимой. Но случай помог, его парижскому начальству вдруг понадобилось завладеть завещанием Петра Великого! Оно само отправило своего лучшего резидента в расставленные Бестужевым силки. Надин оставалось только потирать руки. Кто бы мог предвидеть, что к моменту их приезда в Петербург прежний канцлер сам окажется под следствием, его агентка — на краю нового ареста?