Наследники Ваньки Каина (сборник)
Шрифт:
Поблескивая белками глаз, он наблюдал за играющими и что-то шептал невнятно, тревожно. Потом вдруг, откуда ни возьмись, появился Витька Жедь с полной авоськой пустых бутылок в руках и начал ловко жонглировать ими, а Михаил Павлович вытянул из мрака длинную руку и поймал Витьку за горло – тот дернулся раз-другой и исчез в темноте, а бутылки совершенно беззвучно попадали на пол. Гришка соскочил с кровати, подобрал одну и тоже нырнул в темноту, где уже пропали Жедь, Михаил Павлович и кто-то еще – неясный, как призрак.
Олег, сидя на кровати, подравнивал стопочкой сотенные купюры, и Аркадий хотел закричать ему, предупредить, что и Кислова может сейчас
Ночью Олег Кислов ходил выстаивать очередь за театральными билетами – в столицу приехали на гастроли несколько театров, и ребята из института попросили его поучаствовать в «бизнесе». Обычно студенты сколачивали большую компанию, с ночи занимали очередь и скупали все билеты, а потом перепродавали их с «наценкой» или оптом загоняли перекупщикам. В очередях частенько возникали потасовки между противоборствующими группами, поэтому и звали Олега, владевшего приемами каратэ.
Отстояв положенное, он забежал домой, принял душ, переоделся и направился в тихий переулочек, где притаилась малоприметная хибара Витьки Жедя: пункт по приему стеклотары.
Сидя на пустых ящиках и поставив один между собой, – «стол», покрытый вместо скатерти газеткой, – устроились Витя Жедь и его новый помощник Гришка Аиашкин. На «столе» бутылка водки, мутные граненые стаканы, горка соли на клочке бумаги, пучок редиски, черный хлеб и рыбка иваси.
– Привет, – улыбнулся Олег.
Ворона молча налил ему водки и щедро дал редиску.
– Выпиваете? – услышал он сзади знакомый голос и, обернувшись, увидел Аркадия.
– Тары нет, – меланхолично отозвался Витек и разлил по стаканам остатки спиртного. – А когда тары нет, какая работа?
– Кончайте богадельню, – поморщился Лыков. – Надо о деле поговорить. Как твои проблемы? – повернулся он к Гришке.
– Тетка говорит, приходили старые приятели, – осклабился тот. – Я пока у Витька ночую.
Он быстро сходил в сарай и вернулся с номерами в руках.
Аркадий взял один. Лихая работа, – на прямоугольнике плотного картона налеплены цифры и буквы из пластилина, а потом все раскрашено в нужные цвета. Издали не отличишь от настоящих.
– Молодец, – похвалил он Ворону.
– А-а, – отмахнулся тот, забирая номер, – надо будет с пары-тройки чужих тачек номерки поснимать, пригодятся.
– Садись, – подавая Лыкову ящик, предложил Жедь.
– Я тут посоветовался, – опускаясь на предложенный ящик, сказал Аркадий, – есть смысл достать пару стволов.
– Это можно, – согласился Жедь, – в таких делах есть свои правила игры. Полагаешь, так просто не отдадут денежки?
– А ты как думал? – вдруг обозлился Кислов, – на тарелочке поднесут? Шантаж не пройдет, не та публика. А потери тоже ни к чему, вдруг начнут отбиваться?
Ворона слушал их с затаенной тревогой – чудят «вольные стрелки», к мокрому делу тянутся, не вполне соображая, на какую дорожку выходят. Может, бросить их, пока не поздно, да и полинять? С другой стороны, не дурни же они, чтобы открывать пальбу? Первый же выстрел поднимет на ноги всех ментов.
– Есть у меня одна мыслишка, – задумчиво протянул Жедь, – только бы удалось нужного человека отыскать.
– Обсудим, – пообещал Лыков. – Григорий добудет машину, но с предельной осторожностью. И начинаем! Время идет, а мы топчемся на месте.
– Сдвинемся, – заверил Олег.
Аркадий не ответил. Взяв свой «дипломат», он пошел к калитке. Стукнула сколоченная из старых досок дверца в заборе – и как будто и не было здесь инженера Лыкова.
– Тачку я уже присмотрел, – сообщил Ворона, доставая еще одну бутылку. – Ну давайте, что ли, со свиданьицем?..
Михаил Павлович не любил вокзалы: грязь, толпа немытых людей, приобретающих за время болтанки на поездных полках неистребимый дорожный запах, сырые простыни, похожие на камень подушки, отдающий веником чай. Аэрофлот тоже мало чем отличается от железной дороги. Задерживают рейсы, требуют непременной регистрации бог знает за какое время до вылета, мучают неизвестностью. И нет гарантии, что в салоне авиалайнера рядом с тобой не окажется террорист с бомбой или обрезом под полой. А какая техника в аэропортах? Курам на смех! С западными образцами и сравнить нельзя. Стыд! Впрочем, слишком многое не выдерживает сравнения – считал он – и вызывает чувство стыда…
До аэропорта Котенев доехал на такси – лучше, конечно, было бы добраться на своей машине, но где ее оставишь? А если и найдешь местечко, то потом обнаружишь ли по возвращении в полной сохранности? Как минимум, бензин из запертого бака сольют. А виноват все тот же пресловутый дефицит! Запчастей нет, машины дорожают, сервис дерет немыслимые деньги, гаражей нет, стоянок нет. Господи, устанешь перечислять, чего нет.
Расплатившись с водителем, Михаил Павлович прошел в здание и встал в очередь на регистрацию. Несколько дней назад он и в мыслях не держал отправиться куда-либо на самолете. Но дела вдруг приобрели неожиданный оборот – множество проверенных долголетним сотрудничеством людей ни с того ни с сего начали отказывать Михаилу Павловичу в своем благорасположении и требовали немедленной оплаты услуг по немыслимо высоким ставкам. Путалась и рвалась издавна отлаженная система поставок и связей, начались перебои у Рафаила Хомчика и Сашки Лушина, на которые каждый отреагировал по разному: Рафаил помрачнел и замкнулся, а Лушин матерился и размахивал руками.
Не замедлили и убытки, что всегда особенно неприятно. Какая радость терять деньги, тем более еще недавно все шло так хорошо – ближние и дальние компаньоны тянули в одной упряжке. Уж не всемогущая ли длань Курова смешала и переставила фигуры, перетасовала все карты, вынуждая скорее сделать нужный ему ход? Не желает ли он подобным образом показать, что время, отпущенное им Котеневу для размышлений, давно истекло и пора отвечать на сделанные предложения?
К этому выводу Михаил Павлович пришел однажды вечером, сидя за столом в своем кабинете. «А не позвонить ли мне самому?» – сказал себе Котенев, листая министерский справочник.
Однако, к его удивлению, телефон вдруг зазвонил.
– Слушаю.
– Здравствуйте, уважаемый Михаил Павлович! – Черт возьми, удивительно знакомый голос. Ба, да это Александриди!
– Если не ошибаюсь, меня вновь беспокоит Лука? – с сарказмом осведомился Котенев.
– Не ошибаетесь, – без тени смущения прозвучало в ответ. – Сдается, вы хотели переговорить с нашим общим знакомым?
Вопрос насторожил Михаила Павловича – откуда грек это может знать? Думать, что Александриди провидец, по меньшей мере, абсурд. Но тогда как он догадался, почему позвонил именно сегодня, сейчас, а не вчера или завтра? Впрочем, если во всех неприятностях, свалившихся на голову Котенева, виноват именно Сергей Владимирович, то звонок загадочного Луки не просто совпадение – они все достаточно точно рассчитали и прикинули.