Наследство
Шрифт:
Я перестал ходить взад и вперед по комнате. Мой взгляд задержался на поверхности стола, потертой и покрытой царапинами, ярко освещенной светом ночника. Стол был пуст. Я не забыл ни одной вырезки, но на углу лежал маленький клочок бумаги. Я взял его и снова прочитал написанный карандашом адрес: 2318, Робей Стрит.
Странное чувство, охватившее меня при виде адреса, подействовало на меня так, будто я снова, на мгновение, погрузился в атмосферу своих снов. Во время сна в совершенно обычных вещах может скрываться необъяснимо ужасный смысл. Именно так и случилось с клочком бумаги. У меня не было ни малейшего представления, что означает адрес, однако он висел надо мной, как приговор судьбы, как некая
Через некоторое время в голове прояснилось, и сердце стало биться спокойнее. Я подавил необъяснимый ужас, но чувствовал, что он может вернуться в любую минуту. Оставалось только поскорее заснуть…
Когда я лег, то снова почувствовал, как комната давит на меня. Опять я увидел вокруг себя город. Как бы проломив стены, я поднялся над темными зданиями. На этот раз видение было более отчетливым.
Я стоял на пересечении двух улиц. По правую руку маячили темные высокие здания со множеством окон, и ни в одном из них не было света. С левой стороны текла широкая уродливая река. На ее маслянистой, медленно движущейся поверхности тускло отражались уличные фонари противоположного берега. Я смутно различал очертания пришвартованной баржи. Одна из улиц шла вдоль реки и немного впереди ныряла под мост, сделанный из больших металлических ферм. Под мостом было очень темно. Другая улица отходила под прямым углом. Тротуар был замусорен обрывками газет, которые перелетали с места на место и кружились на ветру. Я не мог слышать их шуршания и ощущать запаха химикалиев, который, как я знал, должен был подниматься от реки. Тошнотворный ужас висел над этим местом.
По боковой улице по направлению ко мне шел пожилой невысокий человек. Я чувствовал, что должен крикнуть, предупредить его об опасности, но у меня не было сил. Человек неуверенно озирался вокруг, как бы высматривая направление. В руке он нес «дипломат» и отодвигал рваные газеты со своего пути тростью с серебряным набалдашником. Когда он достиг перекрестка, ему навстречу, откуда-то из-за моей спины, появилась темная фигура. Она, казалось, была окутана тенью, и я не мог рассмотреть лица. Первый испуганный взгляд пожилого человека сменился вздохом облегчения. Он начал что-то выспрашивать, а темная фигура отвечала. Но голосов я не слышал.
Потом темная фигура указала вдоль улицы, шедшей под мост. Человек с тростью улыбнулся и кивнул. Ужас и отчаяние держали меня, словно в тисках. Я собрал всю свою силу воли, но не смог ни заговорить, ни подойти поближе. Два человека, бок о бок, двинулись вдоль реки. Меня словно сковало холодом. Наконец оба растворились во мраке под мостом.
Прошло довольно много времени. Потом темная фигура одна вынырнула из-под моста. Казалось, она увидела меня и двинулась навстречу. Меня охватил ужас и я сделал отчаянную попытку освободиться от державшей меня силы.
Внезапно я стал свободен. Как пуля, выпущенная из ружья, я понесся вверх с фантастической скоростью. Через мгновение я взлетел уже так высоко над городом, что видел шахматную доску кварталов, словно гигантскую карту через задымленное стекло. Река блестела свинцовой прожилкой между кварталами. Вдалеке я различал крошечные трубы, выбрасывающие язычки пламени – заводы, работающие в ночную смену. Ощущение ужасного и неистового одиночества захватило меня. Я уже позабыл сцену, произошедшую на берегу реки. Единственным моим желанием было улететь от безграничной пустоты, в которой я висел. Улететь и спрятаться в каком-нибудь убежище.
С этого мгновения мой сон стал одновременно менее и более реальным.
Я камнем падал вниз, пока не оказался на высоте всего какой-нибудь сотни футов над городим. Направление моего движения изменилось, и я заскользил над самыми крышами домов. Подо мной проносились покрытые сажей трубы, вентиляционные патрубки странной формы, ржавые, с дождевыми потеками листы железа. Впереди, словно горные кряжи, громоздились более высокие здания – офисы и фабрики. Я беспрепятственно пролетал прямо через них; перед глазами проносились цеха со станками, коридоры и переходы. В следующее мгновение я уже обгонял трамвай, потом пронесся поперек нескольких ярко освещенных улиц со множеством людей и автомобилей. Наконец, скорость полета начала уменьшаться, я повернул в сторону. Впереди показалась темная стена, которая приблизилась, поглотила меня, и я оказался в комнате дяди.
Самая ужасная фаза кошмара начинается тогда, когда спящий обнаруживает себя в той самой комнате, где спит. Все предметы узнаваемы, но искажены. Отвратительные твари грозят из темных углов. Затем, если человек просыпается, комната из его сна на некоторое время накладывается на реальную комнату. Именно так случилось со мной, только сон никак не хотел заканчиваться. Я словно парил под потолком и смотрел вниз. Большинство предметов выглядели так же, как и раньше. Стол, буфет, комод, кресло. Однако обе двери – в кладовку и в коридор – были приоткрыты. Я видел смятые простыни, подушку, откинутые одеяла.
Моего тела в кровати не было.
Холодный ужас захлестнул меня. Я понимал, что произошло нечто страшное. Я должен был найти самого себя. Паря под потолком, я внезапно ощутил – меня что-то притягивает, словно магнитное поле кусок железа. Я невольно расслабился, давая волю этой неведомой силе, и мгновенно был унесен через стены в ночное небо.
Я опять летел над темным городом, и в моем мозгу кружились странные мысли. Мысли не из сна, а бодрствующего мозга. Ужасные подозрения и обвинения. Хитросплетения дедуктивных построений. А эмоции принадлежали сну – ощущение безнадежности и всевозрастающий страх. Дома, над которыми я пролетал, становились все более неухоженными, грязными и ветхими. Потом они сменились убогими хижинами. Угольная пыль покрывала чахлые пучки травы. Все было завалено отбросами. Скорость полета уменьшилась, но усилился страх.
Я заметил грязную табличку: «Робей Стрит». Затем обратил внимание на номер. Я находился в квартале № 2300.
«2318 Робей Стрит.»
Этот ветхий домик выглядел несколько опрятнее, чем соседние. Я завернул за угол, где грязная тропинка огибала кучу пустых упаковочных ящиков.
С задней стороны домика в окне горел свет. Открылась дверь, и на пороге появилась маленькая девочка с жестяным ведерком в руке. На ней было короткое платьице, открывающее худенькие ножки. Волосы девочки были прямые и имели желтоватый оттенок. Она на минуту обернулась, стоя в дверях, и хриплый женский голос проговорил:
– Иди-ка поскорее, ведь папа любит горячее. Нигде не задерживайся и постарайся, чтобы тебя никто не видел.
Девочка кротко кивнула и пошла по тропинке. Вдруг я заметил чью-то фигуру, которая скрывалась в тени в том месте, где должна была пройти девочка. Сначала я разглядел только темный профиль. Потом подошел ближе и увидел лицо.
Свое собственное лицо.
Надеюсь и молю Бога, что никто не видел, как я тогда выглядел. Безвольный рот корчился в свирепом оскале. Ноздри раздулись. Глаза вылезли из орбит, и вокруг зрачков показались белки. Скорее звериная морда, чем человеческое лицо.