Наследство
Шрифт:
Девочка подходила все ближе. Волны темноты, казалось, отталкивали меня и тянули назад, но я в последнем отчаянном усилии бросился на искаженное лицо, которое опознал как свое собственное. Наступил высший момент боли и ужаса, а потом я вдруг осознал, что смотрю на девочку, и она смотрит на меня снизу вверх.
– Ой, вы напугали меня, – сказала она. – Я сначала не поняла, кто вы.
Я
Не знаю, какова была бы моя реакция, если бы я не ощущал на себе озадаченный, с полуулыбкой, но все же испуганный взгляд девочки. Я заставил себя улыбнуться.
– Все в порядке, крошка, – пробормотал я. – Прости, что напугал тебя. Где работает твой отец? Я посмотрю, чтобы с тобой ничего не случилось по дороге, а потом провожу домой.
Так я и сделал.
Несколько последующих часов я чувствовал себя полностью опустошенным. Осторожно расспросив девочку, я выяснил, как добраться до района, где находился дом моего дяди. Потом пришел домой, стараясь, чтобы меня никто не видел, снял с себя форму и повесил ее в кладовку.
На следующее утро я пошел в полицию. Но не стал вдаваться в содержание своих снов и рассказывать о жутком приключении, а сообщил только, что странный набор предметов в нижнем ящике комода в сочетании с фактами, изложенными в газетных вырезках, пробудил во мне страшные подозрения. Мое сообщение было встречено с очевидным скептицизмом, но проведенное все-таки формальное расследование выявило потрясающие и убедительные факты. Большинство предметов, лежавших в нижнем ящике комода моего дяди (трость с серебряным набалдашником и все остальное), были опознаны как принадлежавшие жертвам «Убийцы-Призрака», которые исчезли во время убийства. Трость и «дипломат», например, нес пожилой человек, найденный впоследствии мертвым под мостом у реки; игрушечная лошадка принадлежала мальчику, убитому в пустом дворе; черепаховая
Таким образом было выявлено восемь убийств. Преступления начались, когда дядя еще служил, и продолжались после его ухода в отставку.
Очевидно, дядя всегда надевал полицейскую форму, чтобы не вызывать подозрения у своих жертв. Подборка газетных вырезок была отнесена к его тщеславию. Хранение вещей жертв объяснялось желанием дяди иметь символы своих преступлений. Фетиши, назвал их один из полицейских.
Нет нужды описывать степень нервного расстройства, вызванного у меня подтверждением моих снов и лунатических прогулок. Но более всего я был поражен открытием, что некая предрасположенность к убийству, витавшая в крови нашей семьи, передалась и мне.
Спустя некоторое время я поведал эту историю под большим секретом одному врачу, которому доверял. Он не стал подвергать сомнению мое психическое здоровье, чего я очень боялся, а просто поверил мне и отнес все случившееся к работе моего подсознания. Он сказал, что во время чтения вырезок я подсознательно догадался, что дядя был убийцей, но мое сознание протестовало. В результате мной овладело некое мысленное смятение, усиленное усталостью и высокой внушаемостью. В мозгу пробудилась «жажда убийства». Клочок бумаги с адресом каким-то образом сфокусировал эту силу. Во сне я поднялся, одел полицейскую форму дяди и пошел по указанному адресу. В сомнамбулическом состоянии я воображал себе невероятные путешествия в пространстве.
Доктор также рассказал мне о некоторых очень значительных действиях, которые совершают сомнамбулы во время прогулок во сне. И, подчеркнул он, у, меня нет никаких доказательств, что дядя действительно собирался совершить убийство той маленькой девочки.
Надеюсь, его объяснение верно.