Наставление в христианской вере, т.3
Шрифт:
Новатианские сектанты искажают смысл слов «отпасть» (choir) и «согрешить» (tomber) [Евр 6:6; 10:26]: они считают, что согрешает тот, кто, зная из Закона, что нельзя красть, всё-таки не может удержаться и крадёт. Я же утверждаю, что здесь следует видеть противопоставление двух в корне различных вещей: когда говорится, что преткнулись те, кто уже просвещен, кто уже вкусил слово Божье, небесный дар и силы будущей жизни и был озарён Св. Духом (Евр 6:4-6), то следует понимать, что они по собственной злой воле словно погасили свет Св. Духа, отвергли слово Божье и сладость благодати и отчуждены от Духа Божьего32. Так что речь здесь идёт не о некоем частном пороке, но о восстании против Бога, когда человек совершенно отворачивается от Него и оказывается отступником от христианства вообще. И действительно, чтобы яснее показать, что он говорит о злостном, добровольном нечестии,
24. На возражения некоторых людей, что лишать прощения какого-либо грешника, взывающего к милосердию, — слишком большая жестокость, не подобающая Божьему великодушию, ответить нетрудно. Ведь апостол не говорит, что Бог откажет этому грешнику в прощении, если тот обратится и воззовёт к Нему. В Послании к евреям сказано, что как раз такие грешники никогда не раскаются и не обратятся, ибо по причине их неблагодарности Бог как справедливый судья поразит их вечной слепотой. Этому нисколько не противоречит пример Исава, который в слезах и воплях пытался вернуть утраченное первородство (Евр 12:16 сл.); и не противоречат слова пророка о том, что, когда злостные грешники воззовут, Господь их не услышит (Зах 7:13). Подобной формой выражения Писание обозначает не подлинное раскаяние и не призывание Бога, а, скорее, потрясение, под воздействием которого нечестивые, подавленные крайним страданием, вынуждены признать, что прежние их воззрения — смехотворная фантазия и что любое благо зиждется на помощи от Бога. Но они не могут её вымолить сердцем и только стонут оттого, что она у них отнята. Поэтому пророк словом «воззвали» (clameur) и апостол словами «в слезах» (larmes) обозначают не что иное, как страшную муку, которая приводит нечестивцев в отчаяние, ибо у них нет никакого лекарства от страданий, кроме доброты Бога; но на неё они, однако, никак не могут положиться.
Это необходимо твёрдо усвоить. Иначе Бог противоречил бы самому Себе, объявляя через своего пророка, что Он готов забыть всё и помиловать, как только грешник обратится к Нему от путей своих (Иез 18:20-21). Более того, как я уже говорил3, очевидно, что серце грешника никогда не обратится, если не будет осенено благодатью свыше. Что же касается призывания Бога, то его обетование остаётся в силе; но во фрагментах, на которые мы ссылались, не следует принимать за обращение и молитву слепое мучительное смятение, охватившее отверженных, когда они увидели, что для исцеления от бедствий им следует искать Бога; и однако они отталкивают Его как только могут.
25. Ввиду сказанного апостолом о невозможности умиротиворить Бога, обнаруживая лишь видимость раскаяния, может возникнуть вопрос: как же получил прощение и отвратил от себя объявленное ему наказание царь Ахав (3 Цар 21:27-29)? Ведь он только испугался на малое время, но не исправился и продолжал вести дурную жизнь. Он, действительно, оделся в рубище, посыпал голову пеплом, спал на земле и, как свидетельствует Писание, смирился перед Господом. Но раздирание одежд ничего не стоило, когда сердце его оставалось окаменевшим и полным злобы. И всё-таки Бог простил и помиловал его. На это я отвечаю, что Бог прощает таким образом лицемеров лишь на какое-то время, но гнев его пребывает на них. Делается это не столько ради их блага, сколько для того, чтобы дать пример другим. Какую пользу получил Ахав от смягчения наказания, кроме того, что не увидел в своей здешней жизни бед, которых страшился? Божье проклятие осталось на доме его, хотя и было сокрыто. И он не избежал вечной погибели.
То же самое мы видим в истории Исава. Хотя он был отвергнут, но, заплакав, получил временное благословение (Быт 27:38-40). Однако поскольку духовное наследство было уготовано лишь одному сыну, а Исав был отделён от избранного Иакова, то отвержение закрыло ему доступ к Божьей милости. Но так как он был человеком с сильным животным началом, ему было оставлено одно утешение — питаться туком земли и росой небеснойь. Как я только что сказал, это было сделано, чтобы дать пример другим, дабы они научились прилагать свои стремления
аРаздел 21 настоящей главы.
ьКальвин следует здесь тексту Вульгаты, который, в свою очередь, близок к тексту Сеп-туагинты. Древнееврейский оригинал имеет противоположный смысл: «Ты будешь лишен тука земли и росы небесной». Исаак оставил Исаву лишь слабое утешение: «Ты будешь жить своим мечом», то есть войной и грабежом. Однако, согласно Евр 11:20, Исав тоже получил благословение. — Прим. франц. изд.
выказали хоть какое-то недовольство своими злодеяниями. И наоборот, мы узнаём, какое мщение уготовано людям, презирающим угрозы Бога, ожесточающимся с наглым лицом и окаменелым сердцем: они будут уничтожены.
Бог неоднократно протягивал руку сынам Израилевым, чтобы утешить их в бедствиях, хотя их стенания бывали полны притворства, а сердца бывали нестойкими и неверными. В псалме пророк сетует, что тотчас после этого они возвращались к прежним обычаям (Пс 77/78:36 сл.). И проявляя к ним милость, и лишая их прощения, Бог желал привести их к подлинному, сердечному раскаянию. Однако это не означает, что, откладывая наказание на какое-то время, Бог будет это делать постоянно. Напротив, Он обрушит на лицемеров ещё более суровую кару, удвоит тяжесть наказания, дабы обнаружилось, насколько Ему ненавистно притворство. Будем же помнить, что Бог, как я уже говорил, показывает примеры своей щедрости и готовности прощать, дабы побудить верующих смело исправлять свои ошибки и дабы ещё строже осудить гордыню тех, кто противится его деснице.
Глава IV
О ТОМ, НАСКОЛЬКО ДАЛЕКА ОТ ЧИСТОТЫ ЕВАНГЕЛЬСКОГО УЧЕНИЯ БОЛТОВНЯ СОРБОННСКИХ ТЕОЛОГОВ ОТНОСИТЕЛЬНО ПОКАЯНИЯ, И ГДЕ ГОВОРИТСЯ ОБ ИСПОВЕДИ И УДОВЛЕТВОРЕНИИ ЗА ГРЕХИ
I. Теперь я перехожу к обсуждению того, что учили о покаянии софисты. Я буду насколько возможно краток. В мои намерения не входит исследование всего предмета в целом, дабы эта книга, объём которой я пытаюсь ограничить, не слишком разрослась. С другой стороны, этот вопрос, не слишком сложный по сути, софисты так запутали в своих бесконечных спорах, что, войдя в этот лабиринт, будет непросто отыскать выход.
Прежде всего, когда они дают определение покаяния, со всей очевидностью обнаруживается, что они толком никогда не понимали, что это такое.
Из книг древних учителей они вытаскивают отдельные высказывания, которые отнюдь не отражают ни силы, ни природы покаяния. Например, такие: совершить покаяние значит оплакать ранее совершённые грехи и не совершать более таких, которые потом придётся оплакивать*1; каяться значит стенать из-за ранее совершённого зла и не делать больше зла, вызывающего стенаниеь; покаяние — это скорбное мщение, карающее за то, чего оно не желало бы более допустить0; это страдание сердца и горечь души по причине зла, которое кто-либо совершил или попустила Допустим, что все эти высказывания принадлежат прежним учителям (что иной спорщик может и отрицать). Однако они не придавали им тот смысл, будто определяют покаяние как таковое. Они лишь увещевали кающихся не впадать снова в те же самые грехи, которые им прощены.
А если требуется построить определение из всего того, что можно найти у древних относительно покаяния, то можно привести другие высказывания, ничуть не менее значимые. Например, слова Златоуста, что покаяние — это лекарство, подавляющее грех, дар, сходящий с небес, восхитительная сила, благодать, превосходящая законые 34. Пояснения, которые прибавляют эти толкователи, много хуже таких определений. Ибо софисты настолько охвачены стремлением к внешнему и телесному, что в их толстенных книгах нельзя найти ничего, кроме того, что покаяние — это дисциплина и суровая жизнь, отчасти направленная на укрощение плоти, отчасти являющаяся наказанием за грехи. Что же касается обновления души и начала новой жизни, то об этом там не найти ничего нового. Они много болтают о раскаянии и сокрушении. В самом деле, они терзают души, говоря об угрызениях совести, омрачают и отягощают их тревогами и мучениями. Но когда они, казалось бы, глубоко изранили сердца, они избавляют грешников от всех горестей несколькими ритуальными жестами.