Наставление в христианской вере, т.3
Шрифт:
Но когда прощение грехов получено, последующие дела оцениваются по заслугам. Ибо всё несовершенное покрыто совершенством Христа, вся скверна и нечистота смыта его чистотою и более не принимается во внимание. Когда вина за преступления, мешавшая людям делать что-либо приятное Богу, таким образом изглажена, когда пороки и несовершенства, пятнавшие и осквернявшие все добрые дела, искоренены, тогда добрые дела, творимые верующими, почитаются праведными или, что то же самое, вменяются в праведность.
9. Если теперь кто-нибудь, желая напасть на идею праведности через веру, мне возразит, то я прежде всего спрошу его, должен ли человек считаться праведным за два или три добрых дела, если он преступил Закон во всех остальных? Это было бы слишком неразумно. Затем я спрошу его: если даже он праведен по многим своим делам, но виновен лишь в одном,
то и тогда мой противник не может
так что оно недостойно называться праведным.
Но если установлено, что благодаря оправданию верой дела, которые в противном случае были бы нечистыми, испорченными, недостойными предстать перед Богом (а тем более быть приятными Ему), теперь вменяются в праведность, то зачем нам говорить о праведности от дел, уничтожая тем самым праведность от веры, от которой та происходит и в которой заключается? Разве мы желаем походить на змеиный выводок, где дети умерщвляют матерей? Но ведь утверждения наших противников ведут именно к этому. Они не могут отрицать, что оправдание верой является основанием, началом, причиной, сущностью (matiиre), субстанцией оправдания делами. Тем не менее, они приходят к выводу, что человек не оправдывается верой, потому что в праведность вменяются добрые дела.
| *Синодальный перевод: «Ив ангелах Своих усматривает недостатки». |
Итак, оставим эти нелепости и будем исповедовать истину, какова она есть: всякая праведность, которая может заключаться в наших делах, происходит и зависит от оправдания через веру, причём последняя от этого не уменьшается, но, скорее, утверждается, ибо её действенность проявляется ярче. Более того, не станем думать, что дела настолько ценятся после оправдания, данного даром, что они замещают его в оправдании человека или оправдывают «пополам» с верой. Ибо если бы праведность по вере не пребывала постоянно во всей полноте, нечистота дел непременно бы обнаружилась, так что они заслуживали бы только осуждения. Поэтому нет никакого противоречия в том, что человек до такой степени оправдывается верой, что становится праведным не только сам, но праведными считаются и его дела, даже если они того и не вполне заслуживают.
10. Тем самым мы не только допускаем, что в делах присутствует некая доля праведности (на чём настаивают наши противники), но и что Бог одобряет их, как если бы они были совершенны, — при условии, что мы будем помнить, на чём основана их праведность. Это устраняет все трудности. Дело становится угодным Богу, когда Он принимает его вместе с прощением. Но откуда берётся прощение, как не от того, что Бог рассматривает нас и всё, что мы делаем, в Иисусе Христе? Мы предстаём праведными перед Богом после того, как становимся членами тела Христова, ибо его невинность изглаживает наши грехи и наши дела считаются праведными, хотя в них прячутся пороки. Но они покрыты чистотою Христа и более нам не вменяются. Поэтому мы можем с полным правом сказать, что верою оправдывается не только человек, но и его дела. Но если праведность дел как таковая происходит от веры и от оправдания, данного даром, то не должно использовать её для разрушения и омрачения благодати, от которой она целиком зависит и даже заключена в ней; праведность соотносится с благодатью, как плод с деревом.
По этой причине св. Павел, желая доказать, что наше блаженство состоит в Божьей милости, а не в наших делах, подчёркивает слова Давида: «Блаженны, чьи беззакония прощены и чьи грехи покрыты; блажен человек, которому Господь не вменит греха» (Рим 4:7-8; Пс 31/32:1-2). Если кто-нибудь в противовес этому захочет привести неисчислимые свидетельства, где на первый взгляд утверждается, что блаженство заключено в наших делах, как, например, «Блажен муж, боящийся Господа» (Пс 111/ 112:1), «кто милосерд к бедным, тот блажен» (Прит 14:21), «который не ходит на совет нечестивых» (Пс 1:1), «который переносит искушение» (Иак 1:12), что «блаженны хранящие суд и творящие правду» (Пс 105/106:3; 118/119:1), что «блаженны нищие духом» и т.д., — то всё это не опровергает истинности сказанного св. Павлом. Ибо те добродетели, о которых говорится
Теперь нет причин для того, чтобы мы поколебались и усомнились при виде того, что верующие часто именуются в Писании праведниками. Я признаю, что они носят это звание за свою святую жизнь. Но поскольку они больше стремились к тому, чтобы следовать праведности, нежели достигли в ней совершенства, то можно сделать вывод, что праведность дел как таковая подчинена праведности по вере, на которой она основана и от которой получает всё то, чем является.
И. Но наши противники продолжают настаивать на своём и утверждают, что св. Иаков противоречит нам с такой очевидностью, на которую невозможно возразить98. Ведь он учит, что Авраам был оправдан за дела и что мы все тоже оправдываемся делами, а не одной верой (Иак 2:14 сл.). Но я задаюсь вопросом, не желают ли они столкнуть св. Иакова со св. Павлом? Если они считают св. Иакова служителем Христа, то его высказывание нужно воспринимать в таком смысле, который не противоречит Христу, говорящему устами св. Павла. А Св. Дух через св. Павла утверждает, что Авраам получил оправдание по вере, а не по делам [Рим 4:3; Гал 3:6] и что посему все мы оправданы вне дел Закона. Тот же Дух объявляет через св. Иакова, что наша праведность заключается не только в вере, но и в делах. Очевидно, что Дух не может противоречить самому Себе. Как же согласовать эти утверждения?
Для наших противников было бы достаточно, если бы это было в их силах, искоренить праведность по вере, которую мы хотели бы видеть утвердившейся в глубинах сердец. Они не слишком озабочены тем, чтобы успокоить совесть. И поэтому легко видеть, как силятся они поколебать праведность по вере, но при этом не предлагают какого-либо мерила праведности, которому могла бы довериться человеческая совесть. Так пусть же они как угодно торжествуют победу, не в силах похвалиться иной победой, кроме той, в результате которой они отняли всякую уверенность в праведности. Пусть же они одержат эту мерзостную победу там, где, погасив всякий свет истины, они ослепят всех своим мраком. Но везде, где останется в силе Божья истина, они ничего не достигнут.
Итак, я отрицаю, что высказывание св. Иакова (которое постоянно у них на устах и из которого они сделали себе непробиваемый щит99) хоть как-то им помогает. Чтобы доказать это, нам следует прежде рассмотреть цель, к которой стремится апостол, а затем показать, как они её искажают. Поскольку в те времена находились люди (и это зло постоянно присутствует в Церкви), которые выставляли напоказ своё неверие, презирая всё характерное для верующих, и тем не менее продолжали лживо хвалиться верою, св. Иаков высмеивает это безумное тщеславие. В его намерения не входит в чём-либо ослабить то, что является истинной верой — он хочет показать, до какой степени ничтожны эти лжецы, тщеславно прикидывающиеся верующими и довольные этим, однако ведущие распутную жизнь. Приняв это во внимание, легко понять, в чём ошибаются наши противники. А ошибаются они дважды: неправильно трактуя слово «вера» и слово «оправдывать».
Св. Иаков, произнося слово «вера», имеет в виду именно это легкомысленное мнение, глубоко отличное от истинной веры. Он позволяет себе сделать уступку, что и прямо показывает такими словами: «Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет?» (Иак 2:14) Он не говорит: «если кто-то имеет веру без дел» — но: «если кто-то хвалится тем, что имеет её». Далее он выражается яснее, насмешливо называя подобную веру худшей, чем знание бесов [Иак 2:19], и наконец именуя её «мёртвой» [Иак 2:20]. Нетрудно понять, что имеет в виду апостол, когда даёт такое определение: ты веруешь, что Бог един. Разумеется, если всё содержание веры свести к тому, что есть только один Бог, то неудивительно, что она не может оправдать. И не следует полагать, что это в чём-то вредит христианской вере, природа которой совершенно иная. Ибо истинная вера оправдывает нас, лишь соединяя с Иисусом Христом, дабы, сделавшись с Ним одним целым, мы участвовали в его праведности. Она оправдывает не тогда, когда мы постигли некое знание о божественном, но тогда, когда она успокаивает человека, убеждая его в милости Божьей.