Настоящая фантастика – 2012 (сборник)
Шрифт:
Второй привал они сделали после того, как уверовавший в надежность скафандра Буровский беспечно шагнул на склон очередной дюны, наступив на большой плоский камень. Тот неожиданно легко стронулся с места и буквально поплыл по песку вниз, наращивая скорость. Незадачливый ученый инстинктивно попытался удержать равновесие и встал на камень второй ногой. В результате скорость спуска возросла, и все стало сильно напоминать сноубординг, с той лишь разницей, что происходило на Марсе, а неудачное его завершение грозило вылиться
Более того, спуск Олега привел в движение весь склон дюны. Огромная масса черно-синего, базальтового песка дрогнула и поползла вперед и вниз, то и дело «вскипая» – эффект сальтации не замедлил сказаться и тут.
Малеев успел схватить бортинженера за ранец, иначе Писарева унесло бы песчаным потоком. Вдвоем они напряженно наблюдали за сумасшедшим «сноубордингом» Буровского. Олег вовремя сообразил, что соскакивать с камня не надо – движущаяся следом гигантская масса песка непременно поглотила бы его, и шансов у товарищей откопать потом ученого без специального оборудования наверняка не будет. Однако склон дюны закончился, и «сноуборд» остановился. И вот тут Буровский совершил ошибку. Ему надо было рвануть что есть сил дальше, уходя из-под надвигающейся лавины, а он вместо этого бросился в сторону, к невысокому останцу, надеясь пересидеть на нем песчаный поток.
– Олег, не туда! – в отчаянии крикнул Малеев по рации, но было поздно. Песчаная «река» захлестнула ноги ученого сначала по щиколотку. Буровский, используя силу экзоскелета, еще сумел сделать несколько шагов, выдергивая ступни из цепкой хватки, но песок быстро прибывал. Очередной кипящий «бурун» погрузил в себя космонавта сразу по колени. Олег не удержался и упал на бок. Тут же следующая «волна» накрыла его с головой.
– Азимут засек? – хриплым от волнения голосом спросил Малеев.
– Засек, – подтвердил Писарев.
– Тогда пошли. Не ровен час, песок воздуховод повредит или, того хуже, престиновые блоки.
Они осторожно ступили на успокоившийся склон. Однако оставшийся песок оказался достаточно плотным, так что даже привычных «мини-цунами» не образовывалось под ногами. Космонавты быстро добрались до места, где засыпало их товарища, но копать текучий грунт было нечем, только руками, и раскопки затянулись почти на час. Вдобавок выяснилось, что бортинженер не очень точно засек место, и в результате Буровского откопали метрах в трех правее от намеченного и на глубине почти двух метров!
Дополнительную тревогу вызвало и то, что Олег не отвечал на запросы. И лишь когда его извлекли на поверхность, поняли, в чем дело. Причиной нарушения связи стали все те же электростатические заряды, экранировавшие ультракороткие радиоволны.
– Ну и как тебе скоростной спуск, Олежек? – ехидно поинтересовался Писарев, едва все трое уселись на краю разрытого котлована перевести дух.
– А ты сам попробуй! – привычно огрызнулся Буровский, занятый работой с диалоговой панелью искина.
– С «ньюхофом» все в порядке? – спросил Малеев, оглядывая престиновые блоки на его плечах. – Внешних
– Небольшой перерасход энергии на отопительном контуре. – Олег считал результаты проверки. – Знаешь, командир, там было жутко холодно, – добавил он, невольно поежившись. – Термодатчики выдали аж минус сто семьдесят градусов.
– Странно. А на поверхности песка – плюс пятнадцать… – сказал Писарев.
– Ладно. Не до феномена сейчас. – Малеев посмотрел на заметно снизившееся к горизонту солнце. – Надо бы к ночи добраться до края котловины.
– Почему?
– Там на склонах наверняка есть какие-нибудь полости и пещеры. А я бы не хотел встретиться с песчаной или пылевой бурей на равнине.
– Может, никакой бури и не будет?
– Будет, Витя. Обязательно. Они почти всегда идут за линией терминатора. Сверхсухой и разреженный воздух очень быстро остывает. А это вызывает значительный перепад давления…
Они не успели совсем чуть-чуть. Ветер поднялся внезапно и сразу достиг ураганной силы. Людям пришлось повернуться к фронту спинами, и в результате спасительный край котловины оказался сбоку.
– Двигаемся крутым бакштагом! – прокричал Малеев, поскольку вой ветра проник под шлем и заглушал любые другие звуки.
– Это как? – будто издалека донесся голос Буровского.
– А! – махнул капитан рукой. – Делай как я!..
И он двинулся в сторону котловины по-крабьи – раскорячившись, приставным шагом, подставляя напору ветра левый бок и спину. Писарев последовал за ним, демонстрируя хорошую сноровку бывалого яхтсмена, чего нельзя было сказать о Буровском. Едва ученый попытался повторить движение товарищей, как яростный порыв ветра сбил его с ног и покатил по грунту, впрочем, в нужном направлении.
– Олег! Якорь! – заорал, надсаживаясь, Малеев, забыв, что разговор ведется по радио.
Буровский неуклюже взмахнул левой рукой, но выброшенная «кошка» вместо того, чтобы воткнуться в почву, зацепилась за ногу бортинженера. Последовавший рывок свалил Писарева, и теперь уже двое робинзонов кувыркались в клубах песка и пыли, стремительно приближаясь к краю котловины. К тому же ноги бортинженера оказались спутанными тросом якоря.
Положение стало критическим, но капитан не растерялся. Он моментально изменил угол движения и почти выпрямился, позволив ветру взять на себя большую часть своего веса. В следующий миг Малеев уже несся к краю котловины длинными пологими скачками, быстро нагоняя товарищей.
Он успел настигнуть их, когда до опасного среза оставалось не более десятка метров. Тогда капитан резко присел, ухватил обоих робинзонов за ноги и тут же сам ничком распластался на грунте, исполнив роль якоря. Всех троих протащило еще пять-шесть метров, и наконец ветер отпустил свои жертвы.
Ползком, по-пластунски, космонавты добрались до спасительного края равнины и укрылись за его базальтовым гребнем. Немного отдышавшись, Писарев сказал:
– Чтобы я еще раз когда-нибудь куда-нибудь зачем-нибудь…